Миссис Гилмор молчит. Ее глаза блестят от слез.
– Обещаю, Джон, – наконец произносит женщина и моего отца уводят. Его заталкивают в полицейский автомобиль, а я не могу поверить, что все это происходит наяву.
Боже, пусть это будет кошмарным сном.
Умоляю.
Автомобиль начинает движение, увозя моего отца в окружной департамент полиции США.
Я вырываюсь из рук лучшего друга и бегу следом за автомобилем.
– Папа! – кричу я, захлебываясь слезами, – Папочка!
Сквозь пелену до меня доносится голос Харпи и миссис Гилмор, но я продолжаю бежать. Когда автомобиль поворачивает за угол, скрываясь из вида, силы покидают меня, и я падаю на асфальт, чувствуя, как крошечные камешки впиваются в ободранные колени.
– Папочка, – хриплю я, – Не бросай меня.
Кто – то опускается рядом и прижимает меня к своей груди. По резкому запаху одеколона я понимаю, что это Харпи.
– Тише, Тэй – тэй, – успокаивающе шепчет друг, – Все будет хорошо. Мы справимся.
За все годы нашей дружбы это был первый раз, когда я ему не поверила.
***
Ужасное никогда не ждет подходящего момента, чтобы случиться. Оно просто случается одним махом вышибая почву у тебя из – под ног.
Я не стала исключением.
Только спустя месяц, после того вечера, когда я бежала за полицейским автомобилем, я немного начала свыкаться с мыслью, что мой отец серийный убийца.
Серийный, мать его, убийца.
Я не могла представить подобное даже в самом страшном кошмаре.
Родители Харпи выполнили обещание данное моему отцу и оформили надо мной опеку. Мне выделили комнату в доме семьи Гилмор и окрестили полноправным членом семьи.
Многие горожане говорили, что Гилморы сошли с ума. Ведь в моих венах течет «кровь серийного убийцы», и однажды дурная наследственность может дать о себе знать. Однажды Харпи даже пришлось утроить драку возле супермаркета, когда миссис Гилмор отправила нас за продуктами, так рьяно мой новоиспеченный брат защищал мою честь.
Я была благодарна всей семье Харпи за то, что не позволили мне оказаться в приюте. Они дали мне свою фамилию, чтобы тень ужасных деяний моего отца не отразилась на моей жизни, но я все-равно чувствовала, как вина за его поступки давит на меня мертвым грузом, не позволяя вдохнуть полной грудью.
Я отказалась от пения и выбросила в мусорную корзину все мечты о сцене. Я решила не поступать в колледж, а устроиться на работу уборщицей или почтальоном за крошечную зарплату и навсегда похоронить свою жизнь, как мой отец хоронил своих жертв на старом заброшенном кладбище позади нашего дома.
Их было семнадцать.
У каждой из них были семьи, мечты и стремления. Мой отец забрал их всех.
И, кажется, я была последней, у кого он все это отнял.
Ах да, еще у меня был парень, но и он бесследно испарился. В вечер ареста отца я видела Дарена в последний раз. Я несколько раз приходила в заброшенный домик, но все, что там осталось это несколько окурков "Честера",