– И ведь надо иметь столько наглости…
Наглости? Почему наглости? Андрей часто замечал, что он один из немногих послушников может долго смотреть в глаза и алконостам или глядеть на лики святых, когда остальные, испытывая трепет, не выдерживали взгляда с иконы или фрески и смиренно отводили глаза. В какой-то момент послушники начали избегать по неведомым причинам зрительного контакта с ним. И теперь перешептываются, говоря о его "наглости", словно они что-то могут понимать о том, что угодно Всевышнему. Грозный взгляд отца Михаила в миг их приструнил.
Настоятель тем временем уже заканчивал проповедь:
– Всё земное очень хрупко. Любая жизнь может разрушится в один лишь миг! Мор, отзвуки которого мы до сих пор слышим и плоды которого пожинаем. Такие тяжелые бедствия попускаются за грехи. И лечение болезни – не хождение к знахарям, а покаяние. И лечит нас благость Триединого. Лечит нас через покаяние… Пусть покается задолжавший и обманувший, покается скупой и горделивый. Покайтесь в грехах своих ради своего душевного здоровья и здоровья близких! Троица единая славься во веки! Помилуй грешных и не пошли нам кары за прегрешения!
– Славе! – в разнобой раздались голоса крестьян и деревенских ремесленников. Синхронно все находящиеся в храме совершили знаменье: от сердца – символа души, к животу – символа тела, и ко лбу – символу разума.
Литургия закончилась, горожане поклонились, встав на колени перед святынями: софийской иконы двух названных сестёр: Марии и Софии.
***
Андрей вышел из церкви вместе с другими послушниками. Он остановился взглянув на светило, к которому подплывать большое облако в форме головы дракона. Андрей нахмурился.
– Я против этого, ему еще стоит учиться, такие как он должны служить Триединому, а не церкви, – услышал Андрей ворчание своего наставника вдалеке. – Вы хоть понимаете что отвлечение мирскими заботами может навсегда лишить его дара? Его дар даже не раскрылся в полную силу!
– Наша церковь служит Триединому не меньше, чем ваш послушник, отец Константин. – отвечал настоятель Алексий, сверкая жемчугом на фелони. – В Миров стечется народ всего царства, чтобы узреть венчание царя. Кто как не чудотворец сможет благословить его на правление? Это прямая благость Триединого! Это наш долг отправить вашего ученика на венчание.
– Всё к царской казне подмазаться хотите… – буркнул в ответ старик. Он уже достиг того возраста, когда мог себе позволить остроты даже в отношении епископа… но не понимал он, что подобными остротами он принижает сам себя в глазах окружающих.
В этот момент Андрей встретился взглядом с настоятелем Алексием.
– Вот же он! Андрей, подойди сюда.
– Ваше преосвященство, – поприветствовал Андрей епископа с поклоном.
– Тебе выпала большая честь быть представителем нашего монастыря на венчании царя Мирского царства и явить свой