Погоня за величием. Тысячелетний диалог России с Западом. Анатолий Решетников

третья и, возможно, самая важная тенденция связана с признанием. Путин демонстрирует хорошее понимание того, как играть в игру на признание. В подавляющем большинстве размещенных на сайте Кремля и направленных на международную аудиторию первоисточников Россию называют великой державой либо иностранные журналисты и политики75, либо некоторые отечественные акторы, лишь косвенно связанные с российской политической элитой76. Путин, напротив, почти никогда не называет Россию великой державой во внешнеполитическом контексте. Хотя он использует это выражение довольно часто, в большинстве случаев он применяет его к другим государствам (в основном к США77, а также к Китаю78, Франции79 и Индии80). В исключительных случаях он называет Россию великой державой во внешнеполитическом контексте, только когда проводит параллели с какой-либо восходящей державой (например, Индией)81. Однако в тех немногих случаях (17 раз в анализируемой выборке), когда он приписывает этот статус только России, он явно обращается к внутренней аудитории. Обычно это происходит, когда Путин посещает относительно малозаметные мероприятия, такие как молодежные конкурсы и форумы82, церемонии награждения ветеранов и других выдающихся людей83, заседания правительства84. Когда в своей инаугурационной речи (2004) он назвал Россию великой державой, он также обращался к внутренней аудитории и использовал это понятие в историческом контексте, настаивая на том, что величие должно быть «подкреплено новыми делами сегодняшних поколений»85. В другой раз, обращаясь к избирателям перед своим первым президентским сроком, Путин использовал это понятие, противопоставляя его российским реалиям и указывая на бедность и социальную несправедливость86. По его мнению, Россия всегда была великой державой, но в тот момент она была великой державой «в потенциале»87.

      В ряде случаев, когда кто-то определял Россию как великую державу, Путин отметал это определение или не повторял его в своих ответах. В интервью Le Figaro он открыто протестовал против него, подчеркивая, что у России слишком много внутренних проблем, чтобы заниматься глобальными88. При этом он все же намекнул, что Россия остается великой державой на каком-то другом уровне, просто не на уровне великодержавного управления. В 2007 году на международном мероприятии Путин предположил, что для современной России, как и для Российской империи в начале 1900‑х годов, было бы гораздо лучше, если бы она «не корчила из себя великую державу»89. В 2014 и 2015 годах Путин настаивал на том, что Россия не хочет быть сверхдержавой, поскольку ей не нравится навязывать другим странам свои порядки и у нее достаточно пространства в собственных внутренних регионах. При этом Путин также дал понять, что критикует гегемонистские амбиции и что Россия не собирается отказываться от роли великой державы,