– Тот огромный шар, я назвал его «Голиаф», он чаще всего появляется из вашей квартиры! – восторженно сообщил Славик.
Светлана Эдуардовна сдавленно пискнула и привалилась спиной к косяку двери. Ее сердце старательно пыталось выпрыгнуть из солидной по размеру груди.
– Что ему от меня нужно? – задыхаясь, произнесла она.
– Черт его знает! Может, он вас пьет или подсматривает за вами, а может полюбил. Помните, два года назад умер мужик из восьмой квартиры? Полицейские приходили, расспрашивали о его личной жизни. Я ничего не знал, но из намеков понял, что она у него была бурная.
В этот момент Светлане Эдуардовне совсем поплохело. В памяти шевельнулось воспоминание, как однажды тот охламон сделал ей неприличный комплимент.
– Что же мне делать? – умоляюще сжала она пухлые руки.
Славик сочувственно посмотрел на нее и искренне ответил.
– Молиться!
Это стало последней каплей. Соседка шумно всхлипнула и бросилась к себе в квартиру.
Славик постоял, прислушиваясь к доносящимся из-за двери стенаниям, покачал головой, печально вздохнул и ушел к себе.
Напуганная до нервного тика женщина весь день пила успокоительное, чутко прислушиваясь ко всем шорохам. Ей слышались подозрительные щелчки, неразборчивый шепот, скрежет и тихие постанывания. В художественной литературе такой тихий шум принято называть потусторонними звуками. Растревоженное воображение рисовало ей висящий в воздухе еле заметно покачивающийся белесый пузырь. Он слабо пульсировал и терся боком о дверь, издавая все эти звуки. Одинокий вечер, а следом бессонная ночь совершенно подорвали душевные силы охваченной страхом женщины. Утром, страдая от головной боли над чашкой кофе, она приняла неожиданное решение.
Может «сгустки» и умеют любить, официальной науке это не известно. Но помощь придет! Она напишет письмо в редакцию «Битвы экстрасенсов». Кто-то же должен защитить слабую женщину!
ЗДЕСЬ / Кто лежит в пруду?
Яркий свет круглой луны заливал парк призрачным светом. Смешиваясь с белым киселем тумана, размывал границу между воздухом и землей. Черные деревья с изломанными ветвями и кривыми стволами выглядели таинственно и пугающе. Тропинка, коротким путем ведущая через лес к пруду, постепенно терялась в молочной белизне. Справа и слева от нее что-то, а может быть кто-то, шуршал опавшими сухими листьями, тихонько шептал и постанывал. Туман мешал и путал звуки, гасил громкость, доносил то с одной стороны, то с другой. Будто неизвестный «шуршун» хаотично прыгал по лесу.
Люди всегда побаивались полнолуния, предполагая, что в это время можно столкнуться с опасным и необъяснимым. И все же, некоторые, то ли из храбрости, то ли по дурости, не боялись ночных прогулок. У края опушки замерли две тоненькие женские фигуры. Они держались близко друг к другу, и настороженно прислушивались к шепоткам ночи. Молодые девушки. Одинаково одетые в потертые джинсы, красные толстовки с розовой эмблемой женской общины и обыкновенные кеды.
– Бекка, может не пойдем?