Тщательно подбирая слова и выражения, мы с бабушкой Валерией обсуждали пребывание ее внука в родильном доме. Мы говорили самыми общими фразами, не называя имен. Четырехлетний Виталик сидел на полу и не сводил с нас глаз. Это был мальчик-недотрога. Он занимался почти полтора года, но ни разу за это время не позволил мне не только обнять себя, тихонько привлечь, но даже просто коснуться. Я кипела от негодования – как всегда, когда дело касается возмутительного, невежественного отношения к детям-инвалидам иных представителей гуманных профессий.
Виталик поднялся с пола, подошел ко мне и крепко меня обнял. Не бабушку – меня. Почувствовал, что речь идет о чем-то ему враждебном и я – на его стороне. То же самое он проделал через несколько месяцев, когда мы опять заговорили на эту тему.
Дети с синдромом Дауна… Без преувеличения могу сказать – каждый из них личность. В них заключена какая-то непостижимая тайна.
Застылость лица, оцепенелость взгляда… Посмотрите на это лицо, когда ребенок слушает музыку, – и оно поразит вас совершенно взрослым, мудрым выражением человека, соприкоснувшегося с абсолютом. Доброта, в которой ощущаешь присутствие какого-то высшего понимания того, что есть истинная доброта. Способность к сопереживанию на совершенно недетском уровне.
Придя в гости, Ваня К. направляется из коридора в комнату и подходит к кровати, где лежала бабушка. Кровать пуста. Бабушки нет. В прошлый раз они так хорошо играли вдвоем! «А где бабаська?» – «Ванечка, бабушка умерла». – «Убили?» – «Нет, заболела и умерла…»
Ваня не уходит. Он опускает плечи, голову и, сцепив перед собою руки, молча, тихо, неподвижно стоит у бабушкиной постели. Не я его – он меня берет за руку и уводит из комнаты. По дороге: «Но ты не плачь…»
Что он знает о смерти, этот совсем маленький мальчик? Мальчик с синдромом Дауна.
А в другой комнате студент университета Тимур сидит за учебниками. Ваня очень любит Тимура, хотя тот не прилагает к этому никаких усилий. «Ванечка, у Тимура экзамены. Ты ему не мешай. Вот когда он пойдет обедать, ты ему почитаешь. Покажешь, как читать научился».
Ваня тихо прикрывает дверь, оставив небольшую щель, и застывает у этой щели, неотрывно глядя на Тимура. Ни шороха, ни звука. Ему очень хочется, чтобы Тимур поскорее покончил со своими учебниками. Наконец наступает счастливый момент: погруженный в свои мысли, Тимур следует в кухню, садится за стол, глядя в пространство, совершает над столом неопределенные пассы, нашаривая ложку. Ваня вытаскивает книжки и карточки и исподлобья бросает на Тимура просительный взгляд своих голубых глаз, взгляд, перед которым невозможно устоять: смесь застенчивости с живым лукавством. «Тимур, Ваня хочет тебе почитать». – «А, ну давай». И Ваня самым добросовестным образом демонстрирует все, что знает. Как ему хочется заслужить одобрение!