– Что она за человек?
– Умная. Всегда шла своей дорогой. Я ею восхищаюсь. Она может казаться железной снаружи, но она… такая мягкая и горячая. Простите, это, наверное, прозвучало неуместно. Я не могу этого объяснить, но когда Карро входит в комнату, все это замечают, если можно так выразиться. Она притягивает все взгляды. Она неотразима.
Лея снова открывает дверь и ставит на стол поднос. Хенрик следит взглядом за всеми ее движениями.
– Что вы собираетесь предпринять? – спрашивает Густав. – Если Карро не получит свое лекарство как можно скорее, она умрет.
– Мы помним, не сомневайтесь. Берите кофе, – говорит Лея и садится рядом с Хенке.
Буркнув «спасибо», Густав залпом выпивает эспрессо, который уже заметно остыл и имеет пластмассовый привкус. Лея достает из сумки блокнот и ручку.
– Вы сказали, что говорили с ней вчера вечером, но мы не видим никаких входящих или исходящих звонков на телефоне Каролины в это время.
Густав задумывается на пару секунд.
– Мы созванивались в ватсапе. Мы иногда так делаем.
– Почему?
– А почему нет? – Густав пожимает плечами. – В этом нет ничего странного, так поступают еще, типа, пара миллиардов людей. Мне нравится это приложение.
– Может быть, потому что оно имеет шифрование, защищающее все сообщения и разговоры, так что мы не можем их проверить, – говорит Лея, отхлебывая из стаканчика с кока-колой.
– Вам нечего проверять. Все было так, как я сказал.
Густав достает свой телефон и показывает список звонков.
– Вчера вечером я звонил Каролине в двадцать двадцать.
Лея внимательно смотрит на его смартфон, а Хенрик фотографирует экран.
– Отлично, спасибо большое. А с двоюродным братом вы тоже в ватсапе общаетесь?
– Ха, а я все жду этого вопроса, – фыркает Густав и делает глоток энергетика.
– Почему?
– Да потому что рано или поздно вы всегда начинаете грести всех иммигрантов под одну гребенку.
– Что вы хотите сказать?
– Да ладно, а то вы не понимаете. Вы же тоже не шведка и знаете, каково это – не быть одним из своих.
– Честно говоря, я редко об этом думаю, – говорит Лея. – Я это я, этого достаточно.
– Вы не ответили на вопрос, а он важный, – возвращает их к делу Хенрик, пристально глядя на Густава.
Густав точно знает, о чем они думают. Им не нравится его уверенность в себе. Он не имеет права противопоставлять себя им. И неважно, насколько он успешен на бумаге, – когда речь заходит о чем-то действительно важном, он всего лишь чертов иммигрант, которого совершенно необязательно пытаться понять.
– Нет. Я не общаюсь с «Семьей». У меня нет с ними ничего общего.
– Это правда? – Лея сверлит его взглядом. – Нам важно, чтобы вы были откровенны с нами. Если это как-то связано с исчезновением…
– Я не общаюсь с ними. Они преступники, я давным-давно порвал с ними.
– Это их разозлило? – спрашивает Хенрик.
– Между нами