Кажется, я перебрала. А, может, мне что-то подсыпали.
Отыскав глазами указатель уборной, я устремилась к нему, как к оазису посреди бесконечного песка. Окружающие расступались передо мной, и я воспользовалась моментом, чтобы их рассмотреть. Короткие юбки, пирсинг, волосы всех оттенков мелькали вокруг, создавая впечатление, что в «Инферно» собрались представители разных субкультур. Среди них я чувствовала себя на удивление уютно. Эти люди чем-то напоминали мне Аклис.
Очередь к туалетным кабинкам двигалась невыносимо медленно, поэтому я протиснулась к раковине и уперлась руками по обе ее стороны. Побрызгав водой на лицо, я ожидала, что приду в себя. Но тягучее ощущение лишь переместилось в грудную клетку. Что-то грызло меня изнутри, но я все никак не могла понять причину странного чувства.
В отражении зеркала мои глаза выглядели непривычно. Обычно серые радужки светились серебром с синеватым отливом. Пару минут я смотрела на себя, не отрываясь, пока на заднем фоне двигались и шептались о чем-то девушки. Мои руки задрожали, и я списала причудливый цвет глаз на освещение и обман зрения. Забыв занять очередь в туалет, я выскочила обратно к тесному душному танцполу и врезалась прямиком во что-то твердое.
Должно быть, не заметила дверной косяк. Однако боль в бедре и плече так и не наступила, хотя я зажмурилась, ожидая худшего. Удар был чем-то смягчен.
Я распахнула веки и увидела парня. Янтарные глаза внимательно изучали меня. По телу пробежала толпа мурашек, но я стояла как вкопанная.
– Извиняюсь, – отмерла я, по-прежнему оставаясь на месте.
Люди шевелились вокруг, обтекали нас, будто скульптуру. Мы молча уставились друг на друга. За это время я успела заметить, что его глаза тоже словно светились. Парень был необычайно высоким, и мне пришлось задрать голову, чтобы это разглядеть.
Он склонился вперед, будто хотел что-то сказать сквозь громкую музыку, но покачал головой и отстранился. Моя грудная клетка вибрировала, и было сложно понять, от ревущих ли из колонок басов или от бешеного стука сердца.
Я ждала, что он что-то произнесет, примет мои извинения, но вдруг его глаза потемнели, а на лице появилось безразличное выражение. Парень развернулся и, расталкивая людей на своем пути, углубился в толпу. А я стояла, завороженно глядя ему вслед.
Что, черт возьми, это было?
Когда я перестала видеть его макушку среди танцующих, то отправилась на поиски Аклис. Она сидела на коленях у того самого друга рядом с барной стойкой.
– Аклис, вот ты где! – облегченно воскликнула я.
Моя подруга подняла взгляд, но не пошевелилась. Ее рука обвивала бокал, а спина прижималась к груди приятеля. Аклис обмякла у него на коленях, и в ее взгляде не читалось ничего, кроме блаженства.
Теперь, когда я отчетливо видела ее спутника, мое внимание привлекли его одежда и манеры. Парень был гораздо старше нас, да и одевался довольно чудно́: его лиловые брюки ловили отражение прожекторов, а рубашка с рюшами на рукавах