«Все еще ничего не чувствуешь? Веришь в то, что можешь контролировать абсолютно все?! Всегда держишь эмоции в себе?»
Я хочу прокричать это в лицо Уайту, но молчу.
Нельзя толкать человека в пропасть, лучше подать руку. Даже если этот человек – Шон. Но я не могу ничем ему помочь. Или могу… но хочу ли?
– Выпьешь со мной? – хриплый голос, раздавшийся сзади, заставляет меня вздрогнуть.
Нет. Я сейчас же уйду из этого дома и больше никогда в нем не появлюсь.
Но… что-то заставляет меня обернуться, заглянуть ему в глаза и увидеть там бездну.
На самом деле – да, хочу. Алкоголь – не лучшее средство залечивания ран, но действенное.
Я направляюсь обратно, беру стакан, собираюсь налить в него коньяк, но Шон забирает бутылку.
Что, простите, только что было?
Я бросаю на него выразительный взгляд.
– Ты только что предложил мне с тобой выпить или я ослышалась?
– Предложил. Но я ведь не думал, что ты согласишься.
Превосходная логика.
– Думаешь, мне должно быть это интересно?
– Не люблю, когда девушки пьют.
– А когда курят? – с моих губ по инерции летят язвительные слова.
Шон обхватывает ладонью мое запястье и тянет на себя – я покорно сажусь на мягкий кожаный диван, озадаченно глядя на него.
– Лиззи, прибереги свой яд для другого случая, – произносит он.
Я молчу, еще не решив, как ему теперь отвечать. По имени Шон называет меня очень редко, давая этим понять, что хочет по-человечески поговорить.
– Что тебе нужно? – устало спрашиваю я.
Он облокачивается на спинку дивана и закрывает глаза, не отпуская мою руку.
– Чтобы ты была здесь, – негромко отвечает он. – В доме мрачно и одиноко.
– Тебе необязательно здесь находиться, – произношу я.
– Не хочу никого видеть.
Как мне знакомо это состояние… Не хочешь никого видеть и при этом не можешь оставаться один на один со своими мыслями. В такие минуты рядом должен быть близкий человек, который подарит тепло и избавит от боли лишь одним своим присутствием.
Но Уайт – одиночка, он привык рассчитывать только на себя и не подпускать никого близко.
Теперь, когда между нами на время разрушились каменные стены ненависти, я не могу молчать.
– Шон! – Наши взгляды встречаются. – Не было никакого самоубийства. Еву убили, понимаешь?
Выражение лица Уайта остается прежним, немного скучающим, будто я говорю о погоде на улице.
– Доказательства?
Его насмешливый и в то же время агрессивный тон пугает меня. Он говорит так, будто ничуть не удивлен моему заявлению. Возможно, он считает эту мысль абсурдной?
– Значит, ты думаешь, что она планировала собственное самоубийство задолго до случившегося? Искала метод как можно сложнее и изощреннее… и пришла к мысли: почему бы не проникнуть в ближайшую химическую лабораторию и не украсть там цианистый калий?
Слова