– Спасибо за предупреждение. Но я слышала обратное, что он из интеллигентной семьи. Тем не менее никаких планов в его адрес я и не строю. С чего ты взял?
– Ты, возможно, и не строишь, а он не отступится, пока измором не возьмёт. Ну, в этом он весь, если глаз положил. А он положил!
– Ну вот, сегодня же отступился. В провожатые не набивался.
– Лина, тактика у него такая: выжидает. Но своего никогда не упустит. Поматросит и бросит. Я б не говорил, если бы не знал. А я много чего знаю. Девчонки волосы друг дружке рвали… и тебе порвут! Это не шуточки: голодные суки злее голодных кобелей. Без провожатых одни не ходите до Волги.
– О-ля-ля, какие страсти! Ладно, учту. Спасибо, что проводили.
В ту ночь мне приснился снегопад. Снег завалил пешеходную тропу через Волгу. Я шла одна и по колено вязла в снегу. Уже не было никаких сил вытаскивать ноги и передвигать их. Я упала. А снег падал, падал, падал и укрывал меня белым одеялом… И звёзды замельтешили и вдруг погасли, и я провалилась в чернь, глубоко-глубоко под лёд в холодную воду… Но сверху раздался глухой голос студента Анатолия: «А я тебя предупреждал не ходить до Волги одной». Затем голос вдруг поменял тембр на Алексеев: «И тебе всё ещё ни жарко и ни холодно, колибри?».
… И какая только ерундень не приснится впечатлительной девушке!
Суматошная неделя. Чем ближе к Новому году, тем больше всплывало незавершённых дел. И горел годовой план выпуска продукции.
Я готовилась к отчётному докладу о работе комсомольской организации и к проведению праздника. Но за концерт не переживала: на комбинате имелся музыкальный работник – местный гармонист, он вёл кружок народного танца и репетировал концертную программу с нашими доморощенными артистами.
Во вторник резко похолодало. С утра налетел сильный ветер, и ударил дедушка-мороз. Метель прошила моё пальто колючим снегом, пока я в компании ИТРов шла по рельсам узкоколейки. Мы брели, склонившись, чтобы противостоять ветру, и удерживали руками шапки на головах – не улетели бы. Обычные тридцать минут пути превратились почти в целый час. Сняв пальто в кабинете, я отбила снег плечиками для одежды и заварила чёрный чай. А часом позже отправилась в узел связи поговорить с комсоргом их первичной ячейки.
– Боже, Ангелина, да вы обморозили щёки-то! – встретила меня дежурная телефонистка. – Наверное, увлажняющим кремом по утрам-то мажетесь. Давайте-ка срочно в медпункт, кожу надо обработать.
Она подвела меня к зеркалу. Лицо покрылось белыми пятнами. Я чувствовала жжение на коже во время пути, но сейчас она онемела.
В медпункте медсестра Анастасия, моложавая женщина приятной внешности, влажным тампоном сняла остатки утреннего крема с моего лица и смазала его жирной аптечной мазью.
– Вторая степень обморожения, девонька. С этим не шути! Дальше ожидай покраснение, пузыри и чувствительный зуд.
Она