В полной темноте подходил Андрей к стационару, отходя от пережитого кошмара. Что это?! В загоне возле дома дяди Вани перетаптывался Серый. Увидел Андрея, поднял голову и зычно фыркнул в его сторону. Возвращаться проверять, что он оставил за последним поворотом, Андрей не стал.
В эту ночь друзья долго, почти до утра проговорили. И о дяде Ване, и о том, какие еще «приветы» от него можно ожидать в ближайшем будущем. И о том, кто может помочь раскрыть удивительную тайну, но когда сами они будут подальше отсюда.
Назавтра парни уехали из стационара – не навсегда, но они знали, что надолго. Уехали по местам, где им предстояло трудиться в ближайшие годы… когда еще они побудут тут, на стационаре?
Дядя Ваня провожал, прощались за руку. Андрей честно сознавался, что был у него сильный соблазн взглянуть поглубже в терновые глаза дяди Вани и спросить: никому не скажу, но ты сознайся, дядя Ваня… Ты ведь леший? Но Андрей не поддался соблазну.
Было все это в июле, а в конце сентября этого же, 1978 года, дядя Ваня пропал. Нет, не уволился, не перевелся, не вышел на пенсию, не переехал. А именно пропал, растворился. В один прекрасный день он посадил на телегу жену и приемного сына, чмокнул Серому… Соседи как-то и не успели понять, что происходит. Может, Ивановы кататься поехали? Но они так ехали и ехали, Серый все потряхивал ушами и шагал, все скрипели тележные оси, все крутились колеса, все двигалась телега по таежным дорогам, накреняясь то вдоль, то поперек, проезжая под желтой листвой придорожных осин и берез. И все катились навстречу желто-красные березовые перелески над черными, убранными полями, темные массивы ельников под пронзительно синим, удивительным небом сибирского сентября.
Я знаю, откуда уехали эти люди, но не имею ни малейшего представления, куда они в конце концов приехали. И конечно же, я не знаю, кто таков был дядя Ваня: Иван Иваныч Иванов, родившийся в Большом Удоле в 1895 году, или совсем другое существо.
Если догадка Андрея и Валеры верна, сейчас дядя Ваня, наверное, растит уже нового приемыша. Интересно, а какой год рождения записан на этот раз по «личн. утв.»?
Бабушка и внучка
Пусть бабушка внучкину высосет кровь.
…Это была очень милая, симпатичная и в то же время очень «обыкновенная» девушка. Хорошенькое, очень заурядное лицо, приятная повадка, но все симптомы бытовой невоспитанности. Вторую жену Николая Гумилева кто-то назвал «умственно некрупной». Тамара тоже была «умственно некрупной», чудовищно необразованной, хотя жадной до знаний, доброй, и уж конечно, далеко не глупой.
Девушка с хорошим вкусом, она одновременно писала неплохие стихи и очень непринужденно помогала себе при еде пальцами левой руки вместо кусочка хлеба; тонко чувствовала красоту закатного неба или старинной вазы и лезла ложкой в общее блюдо… Словом, девушка не без способностей, но чисто природных, биологических, потому что никто толком ее воспитанием отродясь и