Они стояли напротив друг друга. Одиннадцать коммунаров и три настороженных ребенка, уцепившихся друг за друга. Из переноски доносилось звонкое повизгивание.
Маша уже хотела представить их, но тут вперед вышел Лешка Сглаз. Сухонький старичок небольшого роста, одетый в зеленые шорты и желтую футболку, приподнял ладонь над бровями, посмотрел на ребят живыми карими глазами и обратился к старшему:
– Здравствуй, старшой. Меня Лексей Никифорович зовут, но ты не заморачивайся, можешь просто дед Леша звать. А тебя?
– Ваня, – тихо ответил мальчик.
– Иван, значица. А скажи мне, Иван, как вы щенка назвали?
Дети посмотрели друг на друга, потом Ваня повернулся к деду и, как-то изменившись в лице, совсем тихо сказал:
– Никак еще.
– Ясно. Тогда пошли за мной на экскурсию.
Махнув ребятам и строго взглянув на коммунаров и Машу, Лешка Сглаз повел детей во двор к Семену Сергеевичу.
– Вот, – показал он на голубую с белым крестом будку, – это для Атоса. Про мушкетеров знает кто-нить чего?
Ваня кивнул головой, младшие тоже закивали.
– Пошли дальше, – потянул их за собой дед и привел во двор к Мартынихе.
– Тута у нас Ромашка жить будет, а енто Вилюю дворец расписали.
Перед детьми стояли две будки: одна – слева от крыльца, вторая – справа. Зеленая в белую ромашку была понятна, а вот вторая, раскрашенная в бело-черную полоску, вызвала интерес.
– Дед Леш, а почему у Вилюя будка в полоску? – спросил Ваня.
– А это не у Вилюя, это у его хозяйки настроение менялось, вот она и намалевала. Ладно, пошли дальше, нечего собаку смущать, вишь, стыдно ему за такое непотребство.
Мальчишки улыбнулись, девочка хихикнула.
Огромная морда сома, выглядывающая из водорослей, на будке во дворе Митрича пробила детей на смех. Нет, они не хохотали, они просто хмыкали все трое и с каким-то хитрым умыслом поглядывали на щенка в переноске.
Лешка Сглаз заметил переглядывания и тихонько вздохнул: что-то будет. Следующий двор был его.
– Вот, – указал он рукой на сверкающую ошкуренным гладким деревом новую будку, – дом для вашего щенка. Ну а я, значица, хозяин двора и дома.
Ваня поставил переноску на дорожку, открыл дверцу. Черный с рыжими подпалинами щенок весело выскочил из тесного домика и деловито описал травку.
– Вот же пискля, не успела в дом войти, уже территорию пометила, – беззлобно ворча, сказал дед.
Дети снова улыбнулись.
– Ну и как звать будем енту разбойницу? – спросил дед, наблюдая, как щенок деловито исследует двор.
– Белка, – сказала девочка.
– А тебя как звать? – повернувшись к ребенку, спросил дед Лешка.
– Ната, – немного смутившись, ответила девочка.
Лешка Сглаз знал, как зовут детей, но, когда он увидел, как они смотрят на чужих им стариков, понял, что нельзя с ними с высоты возраста фамильярничать.
Он, может,