Вперед, на Запад!. Чарльз Кингсли

палка. Я думаю, он не то иезуит, не то дикий ирландец. И, конечно, конюхи не решились дотронуться до него и собаки тоже. Те, кто видел, как он подымался по холму, клянутся, что у него шел огонь изо рта.

      – Огонь изо рта? – повторил сэр Ричард. – Они пьяны.

      – Размалеван с головы до ног? Это, должно быть, матрос, – сказал Эмиас, – позвольте мне пойти и посмотреть на этого молодца.

      – Иди, мальчик, а я закончу свои письма.

      Эмиас вышел. У задней двери, опершись на палку, стоял высокий, тощий, оборванный малый, «размалеванный с головы до ног», как сказал слуга.

      – Здорово, молодец! – приветствовал его Эмиас. – Прежде чем мы начнем разговаривать, будь добр сбросить твой плимутский плащ, – и он указал на дубину – такое прозвище она носила среди моряков Запада.

      – Ручаюсь, – сказал старый слуга, – что там же, где он ее нашел, он нашел неподалеку и суму.

      – Но не нашел ни штанов, ни фуфайки. Так что чудодейственная сила его посоха ему не много помогла. Но положи палку, молодец, и говори, что тебе нужно.

      – Я ничего не хочу, никакой помощи, я только прошу дать мне поговорить с сэром Ричардом, и я пойду своей дорогой.

      Было что-то в голосе и манерах человека, что привлекло Эмиаса. И уже гораздо более ласково Эмиас спросил, куда он идет и откуда пришел.

      – Из порта Падстоу, иду в город Кловелли повидать мою старую мать, если она еще жива.

      – Ты из Кловелли? Почему ты раньше не сказал, что ты из Кловелли? – спросили все конюхи сразу. Для них человек с Запада был братом.

      Старый слуга спросил:

      – Так как же зовут твою мать?

      – Сюзанна Иео.

      – Что жила под мостом? – спросил конюх.

      – Жила? – переспросил человек.