Утром приехал дознаватель – подполковник из военной прокуратуры. Расспрашивал меня о том, о сём, но я твердил, что ничего не знаю, просто опоздал на просмотр программы «Время», задержался в туалете, зашёл в ленинскую комнату, а там сержант на полу орёт. У меня нервы слабые, потому – сразу в коридор выскочил.
Дознаватель ещё пару дней пытался вытрясти из меня правду, а потом в госпиталь к Шипову на очную ставку повёз. Шплинт смотрел в мою сторону ненавидящими глазами, но с опаской и каким-то, как мне показалось, подобострастием. Не выдал. Твердил заученную мантру, мол, «сел, покачнулся, упал, закричал от боли». Так и пришлось подполковнику довольствоваться версией о неудачном падении со стула.
А вот после госпиталя меня в свою казарму не повезли. Посадили в УАЗик-буханку и отправили куда-то совсем в другую сторону. Но сначала пришлось часа два торчать в машине возле КПП вместе с сопровождающим – незнакомым капитаном. Он чего-то ждал. Или – кого-то? Точно – кого-то.
Дверь УАЗика открылась, и в салон заглянул… тот самый генерал-майор, с которым у меня произошла незабываемая встреча в солдатской чайной. Я попытался вскочить, но, ударившись о потолок, совершенно растерялся и завалился неловко набок на откидное сиденье.
– Ага, капитан, этот, что ли, боец? – спросил генерал у сопровождающего, нимало не озаботившись моими почти уставными трепыханьями.
– Так точно, товарищ генерал-майор, он самый.
– Тогда понятно – тот ещё фрукт… из сельхозакадемии. С ним надо ухо востро. Замаринует и фамилию не спросит. Документы готовы?
– Так точно, готовы!
– Тогда, в добрый путь! Эй, академик, служи исправно, а что до этого момента было, забудь… Впрочем, нашу первую встречу разрешаю помнить. До самой старости. Детям потом расскажешь, Тимирязев, мать твою Мичурин любил!
– А куда мы? – спросил я, совершенно забыв о субординации, когда машина выехала за территорию дивизии.
– Там узнаешь, боец. Хотя скажу… будешь теперь на «точке» лямку тянуть – в лесу без увольнительных, но зато в маленьком коллективе и без неуставных отношений. Заслужил…
– Так ведь я, товарищ капитан, ничего…
– Молчи уж, не для протокола. Скажу тебе как мужик мужику, молодец… Теперь «деды» поостерегутся, не станут борзеть без причины.
Служилось мне на той секретной «заимке» тяжело, но нескучно. Было нас не больше взвода тех, кто поочерёдно нёс боевое дежурство в круглосуточном режиме. О Шплинте я и думать забыл уже через месяц. И не вспомнил бы, наверное, уже никогда, но случай один…
Прошло года три после «дембеля», я как раз аспирантуру