Какой ценою оплатить безмерности тревог,
летящих вслед за ясным пониманьем власти…
Затянут насмерть Богом искушенья узелок
и непосилен он развязыванью страсти.
Навечно с ним, хоть сердце разруби на части…
Достаточно критично ты относишься к себе, и в этом твой снобизм. Взгляд на себя испорчен опытом, рожденным отношениями с людом, и поэтому ты так высокомерен, зная: ошибаются они, пытаясь строить маской панибратства взаимоотношения, авансом им врученной общим бескультурьем. И тут же слышишь: не такой, как все. Такой, да не как все. Примитивней нужно быть для понимания толпы, ведь Таня смотрит на тебя оттуда. Ее природный ум не может скрыть прорехи воспитательной усердности бездарного образования: «…Печорин покраснел: ему было стыдно убить безоружного…» А хвалиться самообразованностью ни одна из женщин не решится: прагматизм настроенности на сегодня им мешает в будущее заглянуть. Снисходительный апломб Татьяну обижает, а возможно – бесит с колкостью желанья наказать, но повод больно уж нематериален дать ему разгон, идущий поперек приятностей других. Здесь она себя и потеряла. Анализ твой не для любви, а для разлуки; ты не должен покидать ее… А любопытно: почему сословие жеманное, в открытую, мужчин не вызывало на дуэль?
Вот где бы беззащитность оголилась
жестокою бескомпромиссностью уступок,
услугой ради жизни не идя на милость,
до дна испив отмщения победный кубок…
Твоя дуэль с Татьяною не прекращалась ни на миг и продолжение последует. Ты дешево пока отделываешься. Тонны парфюмерии расходуются, чтоб мужчина был уступчивее материальными достоинствами победителю в негласной с ним дуэльной схватке…
– Согласна быть и на задворках королевой бала, без верноподданных в природном царстве скука!
Понаслаждаться б кабалою стойкой кардинала,
кортежем властвуя амурного досуга.
Смешанная полом стихотворная дуэль.
Экспромтом здесь совсем не пахнет;
вдумчивость, со смыслом расстелившая постель,
прицельно по исподней бахнет…
Работа, предваряющая жесткую посадку на очередной виток спирали озабоченной бесхозности, шатающейся