Под тонкой скорлупой переливался бело-голубой свет. А если смотреть неотрывно, то можно было уловить вспышки маленьких пурпурных молний. Яйцо было тёплым и пульсировало мне в ладонь сердцем испуганного кролика. Я его побаюкала, свет выровнялся, и маленькие молнии замерцали в унисон с моим сердцем.
– У тебя срок когда?
– В начале февраля.
– Гаврюша проклюнется раньше.
– Откуда знаешь?
– Она сказала на ЯрДану хочет. Посмотреть, как рождается наше Солнце.
– Гаврюша – мужское имя.
– Она сказала: хочет, чтобы её звали Гаврюшей. Пусть. Тебе что, жалко? Можно я буду их крёстной мамой?
Юлька кивнула.
***
Малыш появился на свет без меня.
Звонок телефона разбудил в пять утра. Я ещё не проснулась, но сердце уже тревожно сжалось от предчувствия.
– Алё. Слушаю.
– Это я, – голос Юльки вибрировал от напряжения, и оно мгновенно передалось мне.
– У тебя схватки?
– Нет. Гаврюша пробивает скорлупу. В комнате пахнет чабрецом, и старая радиола вдруг ожила – в ней Розенбаум поёт.
– Разбудит всех домочадцев.
– Не, я звук убавила. Но совсем выключить не смогла.
В голове пронеслось: «Полный бред». И ещё, краем сознания, я удивилась, что ничуть этому не удивляюсь: «Норм, всё идёт по плану».
– Ты как?
– Ты только, пожалуйста, не отключался… А чем кормят новорожденных драконов?
– Не переживай. Вылупится и сама скажет чего хочет. Ты сейчас обязательно приготовь миску с водой. Ей надо будет окунуться после рождения.
«Боже, откуда я всё это знаю? Не иначе в прошлой жизни была драконьей повитухой».
Звуки комнаты в трубке такие чёткие, как будто нас разделяет не тысяча километров, а межкомнатная дверь: Розенбаум басит, тихонько перебирая струны гитары, вода льётся, шаркают старые Юлькины тапочки, скрипит половица у окна. Но всё это фоном, потому что у самой мембраны непрерывный скрежет сверчка. Вдруг он замолкает, слышится щелчок и короткий Юлькин вскрик.
– Света, он пришёл.
– Очень хорошо. Пододвинь к ней миску с водой.
– Какой же он неуклюжий… фу, весь в соплях. Может, ему помочь перелезть через край миски?
– Нет, пусть сама. И перестань её называть мальчиком. Наша Гаврюша – девочка. Сильная и красивая девочка. Небесно-голубой дракончик.
– Вовсе нет. Она бурая, как ящерка. И вся в мерзкой слизи. Так себе красавица.
– Это первые часы. Потом её шкурка будет линять и менять цвет. А к моменту, когда она повзрослеет, станет изумрудно-голубой и почти прозрачной. Хрустальный дракончик у нас с тобой родился. Но берегись…
– Ай! Твой хрустальный дракончик включил зажигалку, когда я попыталась подтолкнуть его в миску.
Я рассмеялась. Гаврюша уже проявляет характер. Погодите, то ли ещё будет! На очереди тапочки и варежки.
– Говорю же –