Еще одна причина, которая может сильно повлиять на семью, – это посттравматическое стрессовое расстройство одного или нескольких членов семьи.
Например, человек попал в наводнение, пережил пожар, может быть, попал в плен или оказался на территории боевых действий.
Его эмоциональные реакции становятся неадекватны ситуации, т.е. он уже может жить в нормальных условиях, но ведет себя с людьми, как будто до сих пор находится в опасности.
Так, например, мой прадед, по рассказам моего деда, после своего пребывания в сталинском лагере был очень агрессивным человеком, жестоко бил своих детей и не мог спокойно проехать мимо собаки, ему нужно было обязательно ее задавить, потому что в лагере его травили овчарками.
Конечно, это оставило след в душах его детей, изменило или определило их поведение и жизненные выборы. А значит, его травма повлияла и на жизнь моего папы, а дальше и на мою.
Но мне нравится смотреть на труд души у людей в моей семье и в семьях моих клиентов. Я вижу, как с каждым поколением насилия становится все меньше, а любви больше, если, конечно, с семьей не случится новой беды.
Еще один процесс, который может заставить семью адаптироваться, – серьезное заболевание одного из членов семьи. Особенно, если заболевает взрослый, от которого зависят дети.
Например, если у мамы дебютирует шизофрения, это может потрясти и испугать детей, а также может вызвать сильный стыд за болезнь мамы, например, перед соседями, а потом стыд за эти чувства.
Или если родитель болеет онкологией и будет стоять вопрос о возможной смерти или родитель умрет – это тоже может очень сильно повлиять на мироощущение детей и заставить их адаптироваться с помощью нечувствительности.
Еще один частый пример, когда один из родителей – чаще отец – работает в системе, например, является генералом и устраивает в семье армейские порядки. Подъем по часам, приказы вместо просьб, за проступки – наказания, нет гибкости в правилах, требуется полное подчинение и т. д.
В такой обстановке тоже придется выключить чувствительность к своим желаниям и подстроиться к среде.
Можно долго обсуждать причины, которые порождают созависимость, но я предлагаю поискать ответ на вопрос: кто виноват, что все так?
Вопрос: «Кто виноват в моей созависимости?» иногда еще звучит, как: «За что мне это?».
Если коротко на него отвечать – то никто и ни за что… Это просто случилось. В этом нет сакрального смысла, как это ни печально.
Я всегда спрашиваю клиентов, если они спрашивают меня об этом: «А за что муравьям, что я их потравила? Они что-то делали не так? Они просто жили». Просто система большего порядка была против их проживания. Это не адресная история. Никто из муравьев не виноват. И даже я не виновата. Я просто выбираю жить без разносчиков инфекции в доме.
Иногда