Мисаки же прихватила свою сумочку, надела лёгкое пальто, туфли и выскочила из квартиры. Она захлопнула дверь и оперлась спиной на неё. Глубоко вдохнула, сосредоточилась, придала себе деловой вид и спустилась по лестнице.
Возле выхода из подъезда её уже ждали. Мужчина в костюме, с волосами, убранными в хвост.
– Веди уж, – сказала Мисаки.
Мужчина кивнул и пошёл вперёд. По мере приближения к машине девушку всё сильнее и сильнее трясло. Заднее тонированное стекло опустилось ровно настолько, чтобы оттуда высунулась женская морщинистая рука – она поманила внутрь.
Мужчина в костюме открыл дверь в салон и попытался затолкать Мисаки в машину, но та юркнула первой.
Длинный пассажирский салон, отгороженный от водителя стенкой, сиял чистотой и новизной. Белая кожа сидений скрипнула, когда Мисаки села. Девушка старалась смотреть в пол, чтобы не пересекаться взглядом с женщиной напротив.
Когда захлопнулась дверь, Мисаки вздрогнула. Машина немного качнулась, и на переднее сиденье рядом с водителем сел мужчина с хвостом.
Автомобиль тронулся, быстро набирая скорость, заставляя девушку держаться изо всех сил за кресло, чтобы не улететь лицом вперёд.
– Смотреть на меня! – тихо сквозь зубы приказала попутчица.
Перед Мисаки сидела женщина в бело-золотом кимоно. В ней был словно стальной стержень, отблесками которого сверкали карие глаза. Она взглянула в окно, задёрнула штору на перегородке с водителем и сжала кулак.
– Ты, корейская мразь! – Женщина дала под дых Мисаки.
Девушка молчала. Она не издала ни звука, когда её ударили.
«Мисаки, терпи! Ты же знаешь, что дальше будет только хуже!» – подбадривала себя девушка.
– Как. Ты. Посмела. – На каждое слово женщина давала мощную оплеуху. – Провалить. Задание!
Каждый шлепок становился всё звонче. Казалось, ещё чуть-чуть – и Мисаки просто свернут шею, но женщина остановилась, встряхнула покрасневшую руку и села в свою прежнюю позу застывшей куклы.
Лицо Мисаки алело от побоев. Пару раз женщина заехала ребром по правой скуле. Девушка продолжала смотреть вперёд, но вот взгляд её осмысленным не был.
«Чёртова госпожа Йоко, пускай горит в аду, подстилка хозяина!» – Девушка ушла в себя.
– Уж не знаю, из-за чего хозяин решил оставить тебя в живых, но это его решение, которое нельзя оспорить. – Женщина смотрела немигающим взглядом, от которого у Мисаки съёживалось всё внутри. – Смотреть на меня!
Девушка вернулась в реальность и предельно внимательно следила за каждым движением госпожи Йоко.
– Правильно, малышка, правильно. Вот так надо смотреть на ту, кто тебя вырастил, кто дал кров и образование. – Женщина достала веер из сумочки и лениво взмахнула им, раскрывая. Мисаки же от этого предмета впала в ступор. – Молчишь – значит, помнишь воспитание…
«Я молчу вовсе не потому, что так хочу, а потому, что ты, тварь, имеешь власть надо мной», –