Останься со мной. Лила Каттен

тело напрягается, но я вынуждена спрашивать это, чтобы показать ему, как сильно я поддерживаю его, но забочусь. Он мужчина, но он ребенок. – Исписал половину блокнота, но все это не то.

      Я упираюсь подбородком в его грудь и рассматриваю его открытую обзору шею и яремную впадинку, прежде чем задать свой вопрос.

      – Ты позволишь мне прочесть твои тексты?

      – Нет. Ты ведь знаешь… – тут же отнекивается, но прекрасно понимает, что лучше сделать, как я говорю.

      – Знаю, – обхватываю его лицо ладонями и смотрю прямо в черные глаза, самые любимые омуты моей души. – Но я не только твоя фанатка. Я твоя жена, я твой друг и твой напарник. Твой зритель и слушатель, а еще твой строгий судья.

      Он улыбается и оставляет на кончике носа маленький поцелуй.

      – Там все настолько сыро, что даже люди, обожающие стейк с кровью, швырнули бы мне его в лицо.

      Аналогия приводит меня в восторг.

      – А я не говорила тебе, что я немного каннибализмом увлекаюсь?

      – Значит, вот та самая причина, по которой ты на меня пялилась, – тут же реагирует и принимается щекотать, подхватывая на руки и уходя со мной в спальню.

      Наш «завтрак вне дома» превратился в итоге в обед вне дома, что тоже неплохо.

      Кафе постепенно выносят столики на улицу, и я просто обожаю эти посиделки. Делаю быстрое фото с Андреем, который задумчиво что-то читает в телефоне и отправляю в статус в соцсетях с подписью «Завтракобед».

      После вкусной трапезы мы гуляем еще час. Случайно натыкаемся на парк аттракционов и посещаем комнату смеха и страха. Если в комнате смеха, было прикольно и даже смешно, то юмора было все же больше именно во второй.

      Не знаю почему. Хотя я надеялась на что-то более интересное.

      Но после ярких перепадов света и громких звуков у меня снова начинает болеть голова и мы возвращаемся домой, где я отчаливаю лечиться, а муж писать.