И моё скудное воображение здесь же нарисовало мне захватывающую дух, и не только его, картину, как мы идём, почему-то по ирисовому полю, птички поют, солнышко светит, небо голубое-голубое, и всё так умиротворённей и благодушней делается на душе! Всё дышит спокойствием, и сердце замирает в предвкушении чего-то хорошего и теребящего воображение и душу. Вокруг мои друзья, счастливые и радостные. А вместе с ними, предугадывая их скромные желания и выполняя любые прихоти, следуют прелестные геронитки, числом не менее двух десятков. А что? На троих это не так и много! Всё зависит от времени, коим мы будем располагать. Надеюсь, свадьба будет одна на всех, а то я здесь застряну надолго, что нежелательно, по крайней мере, в первое посещение мной этого мира. Думается, что мой долг хотя бы раз в десятилетие наведываться в свой «достойный» мир. Коли чаще, то мне будет трудно себя заставить, а раз в десять лет, думаю, вполне потяну, но только из любви и чувства долга перед близкими и друзьями! Да, никуда не денешься, придётся сподобиться.
Ну вот, моим мечтаниям пришёл конец, как водится, на самом интересном месте. Похоже, разговор у Юриника с геронитами закончился, потому что круг обступивших его женщин и мужчин разомкнулся и наш друг вальяжно, вразвалочку, в сопровождении обворожительных красавиц направился в сторону пещеры, где скромно прозябали мы, недостойные. Он явно не торопился, наверное, мстил нам за смех. Несколько раз останавливался и, лучезарно улыбаясь, что-то нашёптывал то одной девушке, то другой. Те настолько были довольны, что прямо-таки светились от нежданного и негаданного счастья.
– Нет, всё же мне очень интересно, принято ли у геронитов многожёнство? – неожиданный вопрос был задан Дорокорном. – Коли принято, то, боюсь, нам придётся потратить немало усилий, чтобы вытащить Юриника из Подземного города! Уж очень тут страстные женщины, как я погляжу. Вон-вон, смотрите! Да вы только посмотрите, ишь, что вытворяют!
Да и без многожёнства его теперь за уши не оттащишь от этих прелестниц! Уж я пожалел Дорокорна, не стал описывать ему те картины, что недавно рисовались мне в воображении. А то, чего доброго, понравится, и захочется того, чего не следует, ведь нам и о деле не надо забывать, хотя одно другому, может быть, и не помешает! Коли сугубо в целях скрепления дружбы, то даже пойдёт на пользу!
Опять мои размышления прервал голос, но теперь уже Дормидорфа:
– Прими, пожалуйста, от меня добрый совет, дружище Дорокорн. Постарайся сейчас как можно меньше разговаривать, а лучше вообще помалкивай. Ибо милые и весёлые барышни, которые направляют сейчас