– Плохо, брат? – с сочувствием спросил он по-чеченски.
– Волла[6], плохо. Скорей бы уже к берегу!
– Через полчаса причалим, потерпи.
Вскоре «Ярославец» действительно пришвартовался к крутому, заросшему густой растительностью берегу. Фитиль заступил на охрану, а Аюб и Магомед мгновенно уснули.
Все капитаны экономят солярку, поэтому ночью двигатель заглушили, и холодная вода быстро остудила металлическое нутро катера. Озябший Аюб калачиком свернулся в спальнике, и даже голову спрятал. Но это не спасло чуткий утренний сон.
– Граф! Просыпайся, Граф! – тряс за ногу Монтана.
– Что случилось?
Аюб сел на койке, протирая глаза. Вылезать из спального мешка не хотелось.
– Уже девятый час, завтракать пора, а ты говорил, что проставляться будете…
– И ты из-за этого меня разбудил?
– Не только. Мухтарыч звонил, сказал, чтоб мы сегодня местные новости посмотрели.
– Чего их смотреть – и так все ясно! Если бы сработало, то волна пошла бы метров двадцати, нас бы уже в Азовском море крутило!
– Чего их смотреть, я не знаю. Мне сказали, я передал.
– Ладно, передал и иди!
Монтана орлом взлетел по крутому трапу, а Аюб включил телевизор и попытался отыскать местный канал. Но экран рябило от помех – никаких станций телевизор не принимал.
«Вот еще одна головоломка, – с досадой подумал Аюб. – Как же смотреть эти новости, которые мы и так знаем?»
Он поднялся в рубку и скомандовал идти вниз по реке. Включился, набирая обороты, двигатель, мелкой дрожью задрожала палуба.
Граф с товарищами стоял у борта, благодушно осматриваясь по сторонам. У берегов, да и вдоль фарватера выстроились десятки лодок, с которых ловили не только удочками, но и сетями, «пауками», бреднями.
– Имейте в виду, могут нас за браконьеров принять, – предупредил капитан.
– И чё? – взъерепенился Алха.
– Ничё! – передразнил Граф. – Или отстреливаться будешь?! Давай кэп, быстрей ищи устойчивый сигнал, да чтобы никому не мозолить глаза – ни рыбакам, ни браконьерам, ни водной милиции!
Такое место удалось найти лишь к обеду. К берегу, на котором виднелись жилые вагончики рыбацкого стана, швартоваться не стали, бросили якорь неподалеку. Телевизор вынесли из носовой каюты и установили на столе кормовой палубы, под навесом из маскировочной сетки. Рябь на экране сменилась мутным изображением, а главное – появился довольно четкий звук.
Матрос, он же по совместительству кок, принес большую чугунную сковороду, исходящую ароматным паром, со стуком поставил рядом с телевизором.
– Опять рыба?! – вздохнул Монтана, поднимая крышку.
– Это жареный судак! – сказал, жадно рассматривая аппетитно зарумянившиеся ломтики Фитиль, и нос