– Этот портсигар – все, что у меня осталось от моего покойного отца Калмана Борштейна, упокой Господь его душу, – объяснил Арнольд Карлович, передавая коробочку своему собеседнику. – Он когда-то держал табачную лавку здесь, в Берлине, причем как раз в этом самом месте – на Александр-плац, и дела его шли хорошо, пока мой папаша не вбил себе в голову мысль о том, что сможет разбогатеть на биржевых спекуляциях. Он заделался биржевым маклером и в конце концов разорился, оставив после себя шестерых детей и вот этот вот портсигар…
– Вы говорили, что вашего отца звали Калман, а первая буква в монограмме «Z».
– Родитель мой всем говорил, что портсигар принадлежал его отцу Залману Борштейну, дескать, вещица эта – фамильная ценность, хотя на самом деле он сам заказал его в ювелирной мастерской своего шурина.
– Извините за нескромность, но камни на портсигаре, судя по всему, ненастоящие, – заметил Краузе, рассматривая монограмму.
– Я вам больше скажу: сам портсигар сделан не из золота, а из позолоченного свинца, – признался Борштейн. – В этом и был весь мой отец. Он считал, что главное для успеха – как следует пустить пыль в глаза, а для этого обязательно нужны «шикарные» вещи. Сам-то он даже дыма табачного не переносил, но всегда совал под нос каждому встречному и поперечному этот портсигар, предлагая закурить.
На том разговор российского банкира с берлинским адвокатом закончился, и Арнольд Карлович покинул контору Фрица Краузе, весьма довольный содержанием их беседы.
Как только Борштейн вышел из кабинета адвоката, открылась неприметная дверь, расположенная слева от письменного стола Краузе. В кабинете появился долговязый молодой человек в безукоризненно сидящем костюме и молча остановился перед развалившимся в кресле адвокатом.
– Вы все слышали, Отто? – спросил Краузе у вошедшего.
Молодой человек молча кивнул.
– Вы знаете, что делать… – добавил адвокат.
Встреча с резидентом
Потревоженная поздним визитом Викентия Львовича Хайзарова коммунальная квартира после его ухода сразу же затихла, то есть стала издавать привычный жильцам звуковой фон. Леонид Андреевич, проводив нового квартиранта за порог, машинально пересчитал оставленные нанимателем в качестве задатка деньги, недоуменно пожал плечами и, не забыв предварительно выключить свет в коридоре, зашел в ту комнату, где сидела тетя Вера.
Однако происходящие в коммунальной жизни нынешней ночью странные события на этом отнюдь не закончились. Не успела закрыться за Леонидом дверь, как в наступившей темноте коридора послышались осторожные шаркающие шаги и тяжелое дыхание немолодого грузного человека. Из кухни к стоящему в коридоре на пошарпанной конторке общему телефонному аппарату в темноте пробирался бдительный сосед Коробов.
Не включая почему-то свет, Василий Иванович снял трубку и долго не мог совладать с диском на аппарате, пока, наконец, ему не удалось набрать на ощупь нужный