– Тогда вы получите назад свой портсигар в целости и сохранности со всем его содержимым, – ответил Краузе, засовывая металлическую коробочку за отворот пальто.
Фриц Краузе не обманул Борштейна – он действительно спешил. Через трое суток после встречи в петербургском Летнем саду адвокат уже выходил из вагона «Северного экспресса» на перрон парижского вокзала «Гар-дю-Нор». Здесь его ожидал помощник – долговязый молодой человек, тот самый, который тогда, в 1905 году, слушал из-за закрытой двери памятный разговор Борштейна и Краузе, состоявшийся в берлинской конторе последнего.
– С приездом, герр Краузе, – учтиво сказал молодой человек, протянув руку за дорожным саквояжем адвоката.
– Доброе утро, Отто, – отозвался тот, жестом отстраняя руку тянувшегося за его багажом помощника. – Благодарю вас, я сам. Как же, однако, тепло в Париже, – добавил он, распахивая пальто.
– Куда прикажете вас отвезти?
– Нет времени, Отто. Я должен сегодня же отправиться в Шербур, чтобы поспеть на пароход, отплывающий в Нью-Йорк, так что поговорим здесь – в вокзальном буфете. Заодно и позавтракаем.
– Разговор конфиденциальный?
– Более чем! Но ничего, будем надеяться, что нас не подслушают… К тому же мы говорим по-немецки…
Расположившись в буфете, Краузе и его помощник заказали по чашке кофе с круассанами и некоторое время молча завтракали, приглядываясь к немногочисленным посетителям.
– Как ваша поездка в Петербург? – прервал молчание молодой человек.
– В целом удалась, – ответил Краузе, – но осталась незавершенной. Не получилось нанести последний штрих. Вы знаете, как я не люблю недоделанную до конца работу, но на этот раз вышло именно так.
– Поэтому-то вы и вызвали меня в Париж?
– Не только поэтому… Однако вы правы – именно вам, Отто, предстоит завершить эту операцию, хотя, не буду скрывать, дело непростое и хлопотное… Вы ведь говорите по-русски? – помощник в ответ на вопросительный взгляд Краузе согласно кивнул. – Мне удалось получить от этого болвана Борштейна те самые закладные расписки на драгоценности царской фамилии… – адвокат с опаской оглянулся по сторонам. – А там украшений, ни много ни мало, на сумму в восемьсот миллионов марок!
– Неужели он так просто их отдал?
– Я убедил его, что расписки затребовали американские партнеры и я забираю их, чтобы переправить за океан.
– А на самом деле?..
– На самом деле в Нью-Йорке об этом даже не догадываются! Представляете, что это нам сулит?.. – произнося последнюю фразу, Краузе как мог понизил голос, придвинувшись к своему помощнику почти вплотную.
– Да, конечно, – прошептал в ответ молодой человек.
– И единственный, кто может этому помешать, – Борштейн… Поэтому будет лучше, если его не станет. Вы меня понимаете, Отто?
– Это не трудно устроить.
– Я не сомневаюсь в ваших