– Хм… какие замечательные артефакты, – пробормотала я себе под нос, заталкивая голубой артефакт, и спросила: – А эти два для чего?
– Один следит за помещением, где продукты лежат, чтобы не попортились, а второй – защита дома. Правда, не уверена, что после моего вмешательства он будет работать, – ответила старушка, горестно вздохнув. – Спасибо, Кэтрин, вкусно, давненько горячего не хлебала.
– Пожалуйста. – Я улыбнулась уставшей бабушке Мо. – Вам нужно ещё пару раз применить исцеляющие артефакты.
– Завтра, – отмахнулась старушка, с трудом поднимаясь. – Сегодня ты и так слишком много сил потратила.
– Спасибо, мама, очень вкусно, я пойду? – Сын бодро вскочил со стула и, в одно мгновение оказавшись рядом с бабушкой, принялся помогать ей добраться до её комнаты.
– Пожалуйста. – Я одобряюще кивнула Джереми и принялась убирать со стола. Через пару минут, замерев в центре кухни, я осмотрелась и пробормотала: – Что ж, теперь можно и себя привести в порядок.
Ванна… как много в этом слове, когда ты на протяжении нескольких недель довольствовался лишь обтиранием влажной тряпицей. Зайдя в просторную, светлую, но очень запылённую ванную комнату, я, тяжело вздохнув, принялась за уборку.
– Хоть немного, а потом я обязательно всё перемою, – уговаривала я саму себя, чувствуя, что силы меня покидают, ноги трясутся, а спина немилосердно болит.
– Мама, бабушка Мо уснула, Абис лёг рядом с ней, – прошептал сын, забегая в ванную комнату.
– Отлично, ты большой молодец, – похвалила я ребёнка. – И я почти закончила. Принеси, пожалуйста, из комнаты две простыни, будут у нас вместо полотенец.
– Угу, – важно кивнул Джереми, прежде чем исчезнуть.
В первую очередь помыться и привести себя в порядок я отправила сына. Брусок мыла нашли в дальнем углу шкафа, там же обнаружилась коробочка с зубным порошком, только щёток не было. Объяснив сыну, где, что и как включается, и оставив небольшую щель в дверном проёме, я отправилась проверить, заперты ли в доме окна и двери. После проведала бабушку Мо: старушка спала, дыхание у неё было прерывистым, но всё же болезнь отступила. Абис лениво приоткрыл глаза, посмотрел на меня, как всегда, взглядом, полным превосходства, и, смачно зевнув, растянулся в ногах у старушки.
– Наглая морда, – фыркнула я, прежде чем покинуть комнату. Идя по всё ещё пыльному коридору, рассматривая причудливые тени на облезших стенах, отбрасываемые чуть притушенным светом, я понимала, что мне всё больше нравится этот странный дом.
– Мама, я здесь, – окликнул меня сын, когда я проходила мимо выбранной нами комнаты.
– Быстро ты, – улыбнулась я ребёнку, так укутавшемуся с головы до ног простынёю, что выглядывали лишь глазёнки и нос. – Ну-ка, дай проверю, как ты вытер свою шевелюру.
– Хорошо вытер, – рассмеялся сынишка, уворачиваясь от щекотки, и тут же, нахмурив брови, тихонько спросил: – Ты же со мной спать сегодня ляжешь?
– Конечно,