Откуда-то сбоку выбежали человек тридцать-сорок братанов с оружием в руках и разметали то, что оставили от атакующих Морган с сэром Реджи.
– Это уже все? – спросил я барда.
Похоже, он разбирался в таких вопросах. По крайней мере, разбирался в них куда лучше, чем я.
– Сомневаюсь, – сказал Гармон. – Но если следующие будут такими же, особых проблем я не предвижу.
И я ему почти поверил.
Глава четвертая,
в которой стычка заканчивается, герой теряет одного соратника и размышляет о литературных персонажах и о собственной роли в эпосе жизни
Должен признать, что в вышеописанном эпизоде я повел себя вопреки классическим канонам поведения героя фэнтези в кризисной ситуации. Классический герой фэнтези при первых же признаках появления врага должен почувствовать необъяснимый прилив сил, построить своих соратников громким командным голосом и возглавить сей атакующий строй, размахивая своим магическим артефактом.
Но я себя подобным образом не повел.
Вообще, мне кажется, что в тот момент я не до конца верил в реальность происходящего вокруг моей скромной персоны. Слишком много вокруг было крови и смерти. Не сказать, что я не сталкивался с насилием в своей предыдущей жизни, сталкивался, и даже очень, и в моей хулиганской юности, и в бурной молодости, протекавшей в водоворотах большого бизнеса, но столь крупных актов насилия, при участии такого количества народа на моей памяти не было.
Магия оказалась страшным оружием. Конечно, до атомной бомбы ей было далеко, но ведь я еще не все видел.
Что касается сэра Реджи… Сэр Реджи вообще ни в какие рамки не лез. Теперь я понимал, что все его прозвища заслужены, но вряд ли они отражали то, кем он был на самом деле. Виртуоз меча, маэстро шпаги, Паганини кинжала. Морган мог быть прототипом любого из литературных волшебников, начиная с Мерлина и заканчивая Гендальфом Серым, разве что те больше говорили, чем делали, но фигуру, схожую с сэром Реджи, мне трудно было вспомнить. Самым близким аналогом был Бенедикт, старший брат Корвина из «Янтарных хроник», который, цитирую почти слово в слово, способен был одной рукой сражаться с десятком человек, а другой делать примечания к Клаузевицу.
Если Темный Властелин в своем искусстве фехтования хоть на десять процентов столь же виртуозен, то мне против него ловить нечего. Даже после года тренировок под руководством сэра Реджи я не смогу драться так, как он. Для этого надо родиться с мечом в руках.
Что самое удивительное, несмотря на царящие здесь порядки, мир этот начинал мне нравится. Конечно, я уверен, что и здесь не обходятся без двурушничества и интриганства, однако тут привыкли встречать врага лицом к лицу и улаживать свои проблемы лично, не прибегая к услугам профессионалов. Люди здесь, по крайней мере, те, кого мне довелось встретить, были именно теми, за кого себя выдавали. Маги были магами, воины – воинами, братаны – братанами, а негодяи – негодяями.
Примитивно, скажете