– Хейзел! – показываю я на него. – Смотри!
Хейзел улыбается.
– Круто.
– Вам нравится «Квадрофения»? – спрашивает барменша.
Мы усаживаемся на барные стулья.
– Это любимый альбом нашего отца, – объясняю я. – Мы выросли на этой пластинке.
Она глядит на нас, и на секунду на ее лице появляется одобрительная улыбка.
– Хороший вкус. – Небольшая пауза. – Я Джордан.
– Пиппа. – Мне она сразу нравится. – Это Хейзел. И Джейми.
Она кивает Хейзел, а когда поворачивается к Джейми, выгибает бровь.
– Никаких разговоров о хоккее.
Он издает очередной звук, смахивающий на смех. Мы заказываем обед, и во время еды у Джейми с Хейзел завязывается полноценная беседа о йоге.
– Мне хотелось бы создать курс для травмированных спортсменов, – говорит Хейзел. – Что-то не такое интенсивное.
– Хейзел хочет когда-нибудь открыть собственную студию, – объясняю я Джейми. – Пространство, где люди со всеми типами фигуры будут чувствовать себя комфортно. Не только стройные.
Он вскидывает брови и смотрит на Хейзел с чем-то, похожим на уважение.
– Отличная идея. В мире должно быть больше людей типа тебя.
Она молча смотрит на него.
– Я думала, тебе положено быть козлом.
Джейми смотрит на меня, и в его глазах загорается огонек.
– Это ты ей так сказала?
– Эм, – моргаю я. – Нет? – Очень убедительно, Пиппа. Я морщусь, но уже улыбаюсь. – Ну, ты меня уволил.
Мы не отрываясь смотрим друг на друга, и все у меня внутри приятно, мягко переворачивается. Опять этот потрясающий изгиб в уголке его рта. Мне ужасно хочется протянуть руку и дотронуться до него. Хейзел весьма выразительно переводит взгляд с него на меня. Наши взгляды встречаются, и она смешно двигает бровями.
Она правда пытается не поддаться его очарованию, но его вдумчивые вопросы, искренний интерес к ее профессии и полное отсутствие эго не оставляют ей шансов.
А мне что, оставляют? Что это за новая версия Джейми? Это совсем не тот самоуверенный козел, которым я его представляла.
Джейми доедает сэндвич и откидывается на стуле.
– Ты даешь индивидуальные уроки?
Она озадаченно отвечает:
– Да.
Джейми коротко кивает.
– Мой тренер с тобой свяжется.
Потом, когда он уходит в уборную, я улыбаюсь Хейзел.
– Ты права. Все хоккеисты – зло.
Она закатывает глаза, но тоже улыбается.
– Неважно, – сестра с хитрым прищуром смотрит на меня. – Ты ему нравишься.
Я вспыхиваю, и грудь согревают волнующие, радостные чувства.
– Да он с трудом меня выносит.
Она закашливается.
– Ты серьезно?
– Хейзел, этот парень меня уволил. Он взял меня обратно только потому, что ему стало стыдно. А потом он увидел, как я плачу, и все стало еще хуже. – Я понижаю