Алчущие. Анна Ильина

будут, это нормально, а происходящее в граде Петровом мне кажется весьма странным. Не закатывай глаза, так считаю не только я. Впрочем, мнение министра в данном вопросе имеет решающее значение, а он видит только то, что написано в документах. Внешние проверки не проводились уже года четыре – ровно столько Регина занимает свой пост, и это уже в-третьих. Чую, нас ждут очень крупные неприятности, – по-моему, у начальницы паранойя. В сущности, неудивительно: она на службе почти сто восемьдесят лет, такой опыт кого угодно сделает недоверчивым. Моя интуиция пока молчит, но её я послушаю позже, когда начну анализировать полученную информацию, наполовину погрузившись в медитативное состояние.

      – Куда мы отправимся сначала: к жертвам или в здание? На каком расстоянии друг от друга они находятся? – Северная столица куда меньше Москвы, однако кататься из одного конца города в другой не слишком хочется.

      – Филиал на Московском проспекте, там, где раньше была скотобойня. Больница, в которой Министерство арендует минус первый этаж для «Проекта 102», расположена рядом с метро «Площадь Восстания». Судя по карте, ехать минут двадцать. Первым делом осмотрим строение, пострадавшие подождут, а если и скончаются, местные Гиппократы возьмут для меня образцы праха и волосы, – наверное, я никогда не привыкну к её цинизму. Упрекать не стану, не поймёт, но и развивать тему не собираюсь.

      – Как вы собираетесь войти в помещение, буквально заполненное микроскопическими частицами серебра? Наденете защитный костюм? – госпожа Петрова легкомысленно отмахнулась:

      – Очки нацеплю, дышать не буду, и хватит. Если предложат что-нибудь одноразовое и медицинское, надену, но голова останется непокрытой. Мне порошок не очень страшен: на коже осядет, конечно, однако после стакана крови всё нейтрализуется и выведется. Главное, чтобы внутрь не попало. Так, погоди-ка… эх, связи уже нет. Яр, мне надо подумать, поэтому заканчиваем беседу. Советую поспать, – я послушно прикрыл глаза, но в сон себе провалиться не позволил, предавшись размышлениям. Ни к каким ошеломительным выводам не пришёл, подвохов не почувствовал и со спокойной душой велел себе задремать. Приснилось что-то непонятное: большая связка огромных разноцветных шаров, уносящая меня в небо. Из кисти торчал катетер, одежда представляла собой больничную пижаму. Внезапно шары начали лопаться, из них посыпался песок вперемешку с серебристой пылью. Падение было стремительным, проснуться удалось за миг до удара об землю. Открыв глаза, я потёр лицо руками:

      – Где мы? – ответа не прозвучало. Повернувшись, я увидел, что Ника спит, расположив спинку кресла практически горизонтально. Тревожить её не очень хотелось: чужих прикосновений начальница не любит, спросонья может и в нос заехать. Посматривая вправо, я приготовился скучать остаток дороги, но автомобиль вдруг ощутимо тряхнуло, попутчица шевельнулась, пробуждаясь, потянулась, уперев ногу в край сиденья и прижав плечи к мягкой обивке, выгнула спину дугой, удовлетворённо застонала. Пялиться было не слишком