– Что-то случилось? – внезапно спросил Марк.
Он остановился и посмотрел на Аню в упор. Поймав этот пронзительный взгляд, она почувствовала, что солгать будет непросто. Глаза его напоминали древесную кору, они были такого же глубокого цвета с темными прожилками, струившимися, словно вены.
– Нет, Марк, совсем нет. Пойдем, я устала.
Она рванула вперед, прибавив шаг. Он не отставал, и Аня почти бежала, не желая оборачиваться. Теперь ее мучили угрызения совести, и она ругала себя последними словами за свою несдержанность.
– Послушай, если он тебя так достал, я могу разобраться! – сказал он ей в спину, и в его голосе послышались нотки раздражения.
Аня резко обернулась.
– Кто? О чем ты?
– Ну… я не знаю, с кем ты разговаривала.
Аня шмыгнула носом. Все вокруг, все движение, все звуки слились в один поток, который обволакивал и не давал вдохнуть. Ветер в секунду стал резким и неприветливым, и одновременно ее пронзали растерянность и какое-то смутное тепло. Это тепло было ей уже знакомо – оно было связано с тем радостным предвкушением, которое она испытывала каждый раз, когда в глазах ее спутника и напарника по приведению в порядок складских помещений вместо насмешки она читала заинтересованность и серьезность. Учитывая его несколько угрюмый нрав, это было последним, что она могла от него ждать, но все-таки…
Они стояли под порывами ветра, хлесткими, как плети. У Ани слезились глаза. Ей хотелось взять себя в руки, а лучше – превратиться в каменное изваяние, но только не раскрывать все неприятные подробности того, что мучило ее на протяжении последних недель.
Все вокруг плыло. Что-то уж слишком сильно холодит. Нет, к черту. Лучше держаться.
– Послушай, у меня все хорошо. Мы прибрались в кладовке, я даже закончила те дурацкие тюльпаны! У меня все в порядке.
– Ты поэтому так дрожишь?
Аня кивнула, затем покачала головой. Что-то в его тоне, да и самой манере говорить, было такое, отчего у нее слабли колени.
– У меня все в порядке, – как мантру повторила она.
– Так будет еще лучше.
С этими словами Марк снял потертую джинсовую куртку и набросил ей на плечи. Тяжелая и массивная, она доходила ей чуть ли не до колен. В этом своеобразном коконе стало спокойнее, словно Марку удалось каким-то образом укрыть ее от ветра не только снаружи, но и внутри. Аня не стала задавать вопросов и проговорила:
– Спасибо.
– Не стоит благодарности. – Марк помолчал, затем неуверенно добавил: – Если тебе нужна помощь, ты мне скажи.
– Я постараюсь, – ответила Аня.
До той же автобусной остановки, под навесом которой он вручил ей тот самый рисунок, они шли молча, он – угрюмо поглядывая из-под косматых бровей на дорогу, она – стараясь смотреть в сторону, то и дело задевая длинными рукавами джинсовки его руку.
***
– Я дома!
Из кухни выплыла тетушка. Наметанный глаз сразу