– Знакомая?! Да я прочитала о них все, что только нашла! Я всю жизнь мечтала хотя бы глазком увидеть такое чудо, да не смогла найти мастера, который бы делал хоть что-то из того, о чем написано в энциклопедиях!
– Ну потому что все мало-мальски нормальные биоинженеры завербованы нами, – с презрением и гордостью фыркнул пёс.
Кира с трепетом прикоснулась к оранжевой броне живого сундучка. Провела пальцами по кромке, дотронулась до еле заметных ямочек за черными бусинами глазков. Краб довольно качнулся на ножках, приветственно уркнул, выпустил откуда-то из-под себя маленькие острые клешни, и тоже в ответ начал ощупывать руки девушки.
– Какая красота… Это не симбиотические связи, она явно выращена полностью! Из пробирки! Она же маленькая, да? То есть вырастет еще, – кошка поддела внутренний замшевый язычок, на котором лежал ее бук и заглянула под него, во второе потайное отделение. По центру брюха, под полупрозрачной плотной пленкой быстро сокращалось сердечко существа, гоняя по тонким сосудам темную густую жижу. – Фауст, это потрясающе! И смотри, аппаратура так хорошо уместилась! Как будто влитая. А можно этим немного попользоваться? Я заявление напишу, под свою ответственность…
– Она твоя. Это подарок, – выпалил пёс и понял вдруг, что почему-то сильно волнуется.
Кира замерла. Он увидел, как по всему ее телу поднялся подшёрсток.
– Я попросил знакомого биоинженера вырастить для тебя крабо-сумку специально под размер прототипа, если честно, еще до того, как ты его разбила. Наверное, это был только вопрос времени. У меня просто дыхание перехватывало иногда от того, как ты таскала такую чувствительную аппаратуру чуть ли не в холщовом мешке. Так что давно уже вынашивал мысли предложить тебе что-то такое. Да, она еще маленькая. Но когда вырастет, станет скорее всего ярко-красной и емкость второго кармана тоже увеличится.
Кошка повернула к нему свое лицо. И без того выразительные, подведенные светлым естественным ободком глаза казались просто огромными из-за расширившихся черных зрачков, губы еле заметно дрожали, а грудь вздымалась и опускалась под легкой хлопковой майкой, что кузнецкие меха. «Вот черт», – подумал пес, чувствуя, как в груди сворачивается клубком сердце, накручивая на себя заодно жизненно важные артерии и жилы со всего тела.
– К тому же они очень верные и довольно умные, – поспешил продолжить он, чтобы заболтать волнительность момента. – Если ты дашь ей имя и угостишь каплей своей крови, она никому не позволит прикасаться к твоим вещам без твоего разрешения и будет выполнять голосовые команды.
– Ты попросил сделать это… для меня?
– Ну… – Фауст стушевался. Это были странные чувства. Он злился на нее за Мемориум, да. Но в то же время не сожалел о подарке ни секунды. Напротив, увидев письмо о том, что краб и биобук готовы, он обрадовался и разволновался. Ему хотелось сделать ей подарок, и это желание было больше и важнее его злости и обиды.
Кира