– Так! Всё! Хорош в эмоциях плавать и дифирамбы друг другу петь, – пришлось резко вздёрнуть подчинённых, – Кто вот теперь следующий? На Колесникова сразу летающие твари напали. Куликова два раза обосрали и этот долбанный носорог чуть его не сожрал, потом Козлов со своей змеёй обнимался, а теперь самого опытному среди нас сержанту башку чуть не оторвали…, а он до сих пор в шоке бестолково базарит. И пока, как видите, нам везёт, в отличие от наших коллег, которые шуруют с другой стороны планеты. А их ведь там реально жрут.
Я внимательным взглядом осмотрел подчинённых и как отрубил, приказ: – Бдительность повысить в два, в три…, в четыре раза. Мне по хер как вы это сделаете. Страховать друг друга… Каждый в движении наблюдает в своём секторе. И непросто наблюдает, а несёт полную ответственность за свой прокол и жизнь своего напарника. А теперь насмотрелись на птичку и вперёд…
На следующий день наше плоскогорье начало снижаться и мы, как раз ко времени дневного привала, вышли к огромному пространству заболоченных джунглей, вдоль которых надо идти к третьей и последней контрольной точке два дня. Да…, разница между теми джунглями где мы до этого шли и куда вышли была огромная. Даже внешне. Вот они, так сказать за нашей спиной, «сухие» джунгли, которые, несмотря на несколько неприятных инцидентов, вдруг нам показались милыми и доброжелательными, где мы себя «чувствовали в безопасности» и вот это – мокрое пространство, с одинокими мощными, но низкорослыми деревьями, с багрово-красной листвой и густыми такового же цвета мхами, которое было затянуто влажным туманом от вонючих испарений, из-за чего, хоть и более менее открытое пространство, но просматривалось на метров двести пятьдесят. Дальше всё сливалось в одно белесое марево. И оно, эта мокрень, густо затянутое влажно поблёскивающими мхами, отнюдь недружелюбно выглядевшими и всем своим видом говорящие – Ты только вступи на нас и ты сразу поймёшь какая это сладкая до этого у тебя БЫЛА жизнь. Всё это одновременно создавало тягостную картину неизбежного и скорого конца жизни. А уж открытые участки воды просто кипели этой скоротечной жизнью.
Я осторожно приблизился к ближайшему открытому водному окошечку, размером с хороший бак, глянул туда и судорожно вздрогнул. Если у нас закончатся продукты и голодная смерть будет смотреть открыто в глаза, то тогда запросто можно садиться вот на таком бережку, наплевав на брезгливость и спокойно хлебать ложкой этот мясной бульон. А это был действительно бульон, где прямо всё кишело от белка, в виде многообразных червей, головастиков, улиток, моллюсков, пиявок, личинок и чёрт его знает чего. И всё это имело зубы и жрало друг друга. И тут же рождалось, чтобы быть сразу сожранным. И это в такой маленькой бочажине, изолированной от большого, квадратов двести открытого водного пространства. Вот там-то белок был явно других размеров, выставив омерзительные головы над водой с зоологическим интересом