Я намерен хорошо провести этот вечер. Александр Снегирёв

три года, я гулял по парку с папой. Точнее, не гулял, а с трудом передвигался, растопырив ручки…

      …На мне колючая шерстяная буденовка, черная меховая шубка и валеночки в красных калошах. Варежки сжимают лопатку. Я стыжусь красных калош, мне хочется черные, как у всех. Поэтому я стараюсь поглубже залезть в снег, чтобы спрятать калоши. Мне хочется писать, и я обращаюсь за помощью к папе. Папа ведет меня за деревья и помогает спустить рейтузики с колготками. Струйка пробивает в снегу желтенькую норку, над которой клубится пар.

      – Почему дым, папа? – спрашиваю я.

      – Это не дым, а пар. Так бывает, когда кто-то дышит.

      – А кто там дышит?

      – Зайчик.

      Папа говорит, что под снегом живет зай- чик и что надо писать аккуратно, чтобы не обжечь зайчика.

      – А как его увидеть?

      – Зайчика, который живет под снегом, трудно увидеть. Он сам показывается когда хочет.

      Я вглядываюсь в дымящуюся норку. Зайчика все нет. «Не попал», – думаю я и писаю дальше, и все смотрю и смотрю, и все жду зай- чика, который живет под снегом.

      Как мы сбили Ивана Пургина

      Осенним дождливым вечером красный Витькин джип неторопливо катился во второй полосе слева по Садовому. Мы негромко смеялись и сладко нежились в замше курток. Фонари отражались в мокром асфальте, в окнах домов горели уютные огоньки, мы собирались проведать пару ночных клубов. Был один из таких вечеров, когда хорошо потанцевать, а после сидеть перед камином в полутемном зале, где по углам оплывают толстые свечи, и неспешно попивать портвейн. На разделительной полосе стояла шатающаяся человеческая фигурка.