Когда моя бабушка родилась, женщины ещё носили кринолины, которые, правда, уже выходили из моды, а мужчины – цилиндры и фраки. До пляжного костюма оставались десятилетия. На карте Земли имелось множество белых пятен, куда не ступала нога человека. Ещё никому не удавалось достичь Северного и Южного полюсов. Не существовало телефонной связи и радио, авиации и кино, не бороздили моря подводные лодки. Электрическое освещение являло собой большую редкость, а первый серийный автомобиль с двигателем внутреннего сгорания, напоминавший рессорную конную коляску, был выпущен господином Бенцем только спустя четыре года после появления на свет моей бабушки.
А когда бабушка умерла, почти в каждой российской деревне смотрели телевизор, города сверкали неоновыми огнями, в космос уже слетали Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Терешкова. Вовсю готовились к высадке на Луну американцы, если, конечно, они действительно там побывали. В мире словно грибы росли атомные электростанции. Путешествие на реактивном самолёте стало обычным делом. Миллионы людей сходили с ума, слушая «Битлз», Марию Каллас, Элвиса Пресли, Святослава Рихтера, Бенни Гудмена, Луи Армстронга и Диззи Гиллеспи. На планете почти покончили с оспой, чумой, сибирской язвой; научились излечивать туберкулёз, потому что Флеминг, кстати, родившийся в том же году, что и моя бабушка, давно уже изобрел пенициллин; начали строить электронно-вычислительные машины. Большинство колоний обрело независимость. Население земного шара увеличилось более чем вдвое – до 3,1 миллиарда человек. И все эти перемены произошли на протяжении жизни одного человека – моей бабушки.
Помню, как я поражался её рассказам о том, что в царское время она могла позавтракать на полкопейки, которые ей вручали родители перед уходом в школу, и потом ещё перекусить купленным из этих же денег яблоком. Или тому, что уже в совершенно другое время, после революции, скинувшей царя-батюшку, о котором, кстати, бабушка всегда отзывалась с симпатией и уважением, буханка хлеба стоила несколько миллионов дензнаков-«керенок» и эти, с позволения сказать, деньги, которые не имело смысла разрезать на отдельные купюры, люди отмеряли погонными метрами, прежде чем расплатиться с продавцом. Я тогда не мог даже предположить, что спустя несколько десятилетий и моему поколению придётся пережить нечто подобное – в 90-е годы двадцатого века инфляция также измерялась тысячами процентов, ценники на прилавках менялись по многу раз на день, а мы все были в то время миллионерами, хотя и едва сводили концы с концами…
Что же я знаю о бабушкиных родителях, то есть о моих прадедушке