Спор между Райденном и стражем воспринимался мной как расплывчатый фон. Мое внимание целиком захватили действия Эмбер. Ведьма потянулась к шее, словно желая ухватить медальон или кристалл, подобный тому, что я видела у Вивиан, но пальцы зачерпнули лишь пустоту. Девушка нахмурилась и, будто опомнившись, положила обе руки на плечи моего друга. Зашептала что-то. Так тихо, что я ни слова не разобрала. Ладони Эмбер заискрились, пропуская свет.
– Меня не слишком пугают угрозы юнца, который с трудом стоит на ногах, да еще и истекает кровью. Пусть он даже и претендент. Тем более меня не пугает титул. Я страж завесы. Ты должен кое-что знать о том, что это значит. Мы здесь мало чего боимся.
Сияние исчезло. Лицо Эмбер помрачнело, она поднялась и отрицательно покачала головой:
– Ему если и могут где-то помочь, то в Шархийе.
Сердце упало, приземлившись где-то в районе живота. Глупое, глупое, глупое сердце! Я закусила губу, чтобы не разрыдаться. Сама не подозревала, как сильно, оказывается, надеялась на помощь Эмбер.
– Слышал, страж? Нам нужно пройти. Времени мало. Пропусти.
Фарах лишь покачал головой, давая понять, что стражи завесы отступать не намерены.
– Значит, будем драться, – констатировал Райденн. Он говорил спокойно и отстраненно. Так, будто рассуждал об очевидных вещах: «Вода кипит при ста градусах по Цельсию», «Земля круглая». «Значит, будем драться». Этот тон не предвещал ничего хорошего.
Принц рванул уцелевший рукав рубашки, обнажая второе предплечье, и шагнул вперед. Вязь татуировок мгновенно наполнилась голубым сиянием. Черноглазый туат не остался в долгу и вскинул золотой лук, целясь Лунному в сердце.
– Не стрелять, Шэхтар! – отдал приказ Фарах и повернулся к Райденну. – Я страж завесы, но еще я туат. И я не оставлю своего соплеменника без помощи. Пусть я не целитель, но мать моя была родом из Шархийи, поэтому кое-что о целительстве все же знаю.
Райденн, обдумав слова стража, кивнул и опустил руки. Татуировки погасли, вновь превратившись в обычную чернильную вязь.
Фарах закинул свой лук за спину, кивнул Шэхтару, без слов приказывая не спускать с нас глаз, и приблизился к Кевину. Опустился перед ним на колени, провел руками над неподвижной фигурой, будто сканируя. Затем отвел ладони и внимательно посмотрел на ящерицу, юрко скользнувшую с плеча на кисть стража. Лицо мужчины на мгновение приобрело задумчивое выражение. Кивнув своим мыслям, а может быть, своему шеду, он принялся чертить на песке руны.
Не отрывая глаз, я следила за тем, как туат один за другим выводит непонятные мне символы. Сердце стучало так громко, что, казалось, его биение