– Нет, только Сильтан.
Этот ответ Солу явно понравился не больше, чем его собственное предположение, – зрачки сузились, а глаза забегали по таверне, кого-то ища. Тем временем Мелихор не церемонясь подхватила меня под руку, а затем и Соляриса, потащив нас к круглому столику под хоросом, где лежала сложенная красная накидка. Но Сол позволил усадить себя только после того, как Мелихор рассмеялась, похлопав его по спине с такой силой, что он закашлялся, и сказала:
– Расслабься, Сильтан сейчас на другом конце города. Эй, хозяин, принеси нам поджаристого цыплёнка и чая из сахарного тростника! Ах да, и черничный пирог! Ты же всё ещё любишь сладкое, а, ма’рьят?
Мелихор перегнулась через стол и потрепала его по волосам, отчего Солярису пришлось зажмуриться, дабы один из её когтей не выколол ему глаз.
– Простите, – наконец-то заговорила я, когда чувство собственной неосведомлённости стало действовать мне на нервы. В этот момент подавальщица как раз поставила на наш стол заварочный чайник из латуни и несколько глиняных пиал, разлив по ним душистый настоянный отвар. – Боюсь, я не совсем понимаю, вы… У вас… Г-хм…
– Это моя сестра, – выпалил Солярис тут же, избавив меня от необходимости формулировать столь щекотливый вопрос.
– Старшая, – уточнила Мелихор с деловитым видом, закинув ногу на ногу, и я поперхнулась травяным чаем, глоток которого сделала, чтобы смочить пересохшее горло. Даже ответ, что это бывшая возлюбленная Соляриса, не удивил бы меня так, как удивило это, ведь…
– Ты никогда не говорил мне, что у тебя есть братья или сёстры. Ну, не считая… – Я осеклась, не рискнув произносить имя Юты, которое могло вскрыть ту рану на сердце Сола, что и без того отказывалась заживать и постоянно гноилась. К счастью, Мелихор перебила меня, не позволив паузе неприлично затянуться:
– Что ты! У него таких, как я, ещё целых пять. И все старшие!
– Пять?! – переспросила я, случайно проглотив веточку мяты, плавающую на поверхности чая вместе с лепестками ромашки и стружкой корицы.
Мелихор усмехнулась и, выставив передо мной перламутровые коготки, принялась по очереди загибать пальцы:
– Самый старший у нас брат Вельгар, потом братья Велиал и Осилиал, потом Сильтан, а потом уже я, единственная любимая сестрёнка, и, конечно же, Солярис. Мы все из одного выводка, только вылупились в разное время, поэтому Вельгару триста семьдесят лет, мне – двести тридцать, а Солярису всего… Сколько тебе там, малявка? Лет сорок?
– Мне семьдесят, дура, – вздохнул Солярис раздражённо, сбрасывая с рук на стол тесные перчатки.
– Ой, извините, пожалуйста! Уже семьдесят лет, какой большой и страшный дракон, – передразнила его возмущённый тон Мелихор, приложив руку к сердцу в правой части груди. – Ты сейчас, должно быть, где-то размером с лошадь.
– Три лошади не хочешь? – огрызнулся Солярис.
– Хм, целых три?