– Пап? – робко напомнила я о себе.
– Что «пап», ну вот что «пап»?! – взорвался он. – Думаешь, папе легко на этой собачьей работе? Папе на пенсию давно пора и на курорты! Девочка моя, тебе там отведено всего пятьдесят четыре года! Неужели так сложно?
Я угрюмо кивнула.
– Сил моих больше нет…
Папа принялся разбирать разбросанные по столу документы, а я решила предпринять ещё одну попытку.
– А можно, чтобы я помнила, кто я? И чтобы точно знала, что есть жизнь после смерти?
– Не положено! – не поднимая глаз, отрезал он.
– А ты не мог бы хоть иногда мне сниться?
– Не положено.
– Пап… хотя бы… дай мне хоть вот столечко веры, а? Ну что тебе стоит?
– Не положено! – буркнул папа, перелистывая объёмистый журнал. – Сколько народу без веры живет – и ничего… Разбаловалась!
Я покорно молчала и умоляюще хлопала ресницами. Чёртик-практикант передразнивал меня и корчил рожицы.
– Ладно! – Папа несильно хлопнул ладонью по столу. – Гарольд, выдайте этому наказанию порцию веры!
Гарик засеменил к сейфам.
– И учти, – папа погрозил мне гусиным пером, – если вернёшься раньше срока, выпорю, как соплячку. И Мишку твоего заодно!
– А за что…
– А за то, что будто я не знаю, как вы под Вратами целуетесь! Маленькая ещё.
Гарик вручил мне ещё тёплый оранжевый квадратик, на котором завитушками лимонного джема было выведено «ВЕРА».
– И это всё? – Я недоверчиво наморщила лоб.
– А что ещё?! – окончательно вышел из себя папа. – Всё! Иди отсюда, не мешай работать! И чтоб глаза мои тебя ближайшие пятьдесят четыре года не видели!
– Тридцать пять! – попробовала я поторговаться.
– Вон!!!
– Я люблю тебя, папочка! – пискнула я уже от двери.
У Врат я уселась на облако, свесив ноги. «В-Е-Р-А», – ещё раз задумчиво прочитала, вздохнула и с аппетитом съела вкусную печенюшку. Мишка подбирал на гитаре какой-то противный скрипучий мотив. Обложка контрабандного самоучителя была украшена аляповатой пентаграммой. Огненный меч пылился, прислонённый к дереву.
– Не уговорила? – сочувственно поинтересовался он, созерцая мой унылый вид.
Я только руками развела.
– Марь Ванна! Марь Ванна! Мальчишка у вас! Да хорошенький какой!
– Подспорье будет! Сестрёнкам защитник!
«Ну хоть на этом спасибо, папа», – обречённо подумала я, готовясь к потере памяти и первому в своей очередной жизни вдоху.
Прямолинейное чудо
«Уволят-уволят-уволят!.. А-а-а-амброзией мне подавиться, если шеф ещё не подписал приказ! А, чёрт, тьфу, в смысле, неловко-то как вышло! Первое нормальное дело – и вот как так, провал, катастрофа, выпускайте всадников апокалипсиса, всё кончено! И в самом конце года, когда отчёты сдавать! Всё же продумал, всё устроил, ну что им, татуировки на лбах выбить: «это Он» и «это Она»?! Что им