– Рыжик! Телефон! – заявила редакторша и всунула в руку Егору его же собственный мобильный, который, светясь и надрываясь, уже, видимо, некоторое время старался привлечь к себе внимание владельца.
– Ну бери же, а то другим работать не даешь! – промолвила редакторша.
Егор принял звонок, хотя более всего ему хотелось приняться за историю с бриллиантом, валяющимся на дороге, убитой любовницей олигарха (никакого яда, кровь, море крови!) и таинственным похитителем драгоценностей.
– Егор Антонович, добрый день! – послышался глубокий бас. – Искренне надеюсь, что не отрываю вас от интеллектуального труда?
Егором Антоновичем Рыжика называло не так уж много знакомых, вернее даже, никто. Но голос Егор узнал сразу же – это был Борис Борисович Жнец, заведующий патолого-анатомическим отделением одной из московских больниц. Борис Борисович был одним из информантов Егора, который успел обзавестись знакомствами среди работников ключевых профессий.
– Рад вас слышать, Борис Борисыч! – сказал Егор несколько фальшиво. Патологоанатом расхохотался:
– Егор Антонович, редко, крайне редко мне приходится внимать подобную фразу! Такая уж профессия, приходится мириться с неизбежными минусами! Однако перейду сразу к делу – у меня имеется любопытный покойничек. Не желаете ли подъехать и взглянуть?
Если Борис Борисович звонил и говорил, что у него имеется любопытный покойничек, это значило, что за этим могло скрываться нечто крайне занятное. По пустякам Жнец никогда не беспокоил, мзду за свои услуги не брал и давал Егору, которого считал мастером пера, читать свои крайне длинные и ужасно нудные, отпечатанные на старенькой пишущей машинке опусы в подражание «Запискам молодого врача» Булгакова – в надежде, что Егор распознает в них гениальную прозу и поможет автору стать знаменитым.
Писателем он был никудышным, а вот патологоанатомом – гениальным. Поэтому Егор быстро отложил сочинение насквозь фальшивого опуса об историческом бриллианте и любовнице олигарха и направился в больницу, где работал Борис Борисович.
Мрачные своды патолого-анатомического отделения навевали скорбные мысли, и Егор даже поежился, подумав, что не хотел бы оказаться ночью один в мертвецкой. Слава богу, что был день и в морге кипела работа.
Борис Борисович Жнец – высокий статный мужчина с окладистой смоляной, уже начинающей седеть бородой – встретил его радостным восклицанием. Еще бы, Егор был для него представителем недосягаемого журналистского мира. А Рыжик и не говорил ему, что является в этом недосягаемом мире всего лишь подмастерьем.
Борис Борисович тотчас завел речь о своем новом рассказе и даже предложил Егору просмотреть рукопись, но тот деловито перевел беседу на «любопытного покойничка». Жнец хлопнул себя по лбу лапищей и заявил:
– Ну конечно же, Егор Антонович! Ведь я сам вас попросил заехать! Надеюсь, не отвлек от важных дел?
– Ну,