Роскошь человеческого разобщения. Григорий Луговский

а вдох от науки – мир вещей. В идеале выдох вверх определен потребностями души (духа), а выдох книзу – потребностями тела. От преобладания философского, или научного подхода к окружающему зависит и тип культуры. Там, где в основном сознание определяет бытие – в традиционных холодных культурах, важна роль сакрального начала, а материальный прогресс почти отсутствует. При схеме «бытие определяет сознание» на первый план выходит наука, материя, происходит дегуманизация не только отношения к бытию (деантропоморфизация), но и к человеку (историзм). Это свойственно «горячим» культурам, для которых миф заменяется историей, а философия подчинена науке (сциентизм, позитивизм).

      Естественно, традиционные культуры также не идеальны (например, из-за отсутствие свободомыслия, прогресса), поэтому будущее, если попытаться в который раз смоделировать «идеальное» общество, видится как синтез элементов «горячей» и «холодной» культур. И хотя здесь напрашивается метафора культуры «теплой» (и библейская фраза: «но поскольку ты не холоден, и не горяч, то извергнут тебя уста мои»), мы находим более подходящий аналог цивилизации будущего в одной из наиболее древних моделей мировидения – шаманизме, наиболее «горячем» среди «холодных» культур.

      9. Мы уже касались характеристики некоторых сторон личности философа, указав на его первичность в философии (т.е. философия прежде всего формируется для удовлетворения гносеологических нужд своего творца) и на его одиночество, отграниченность от мира. Первое роднит мыслителя с поэтом, творцом вообще, а второе – с сакральными личностями, прежде всего шаманом (который одновременно связан и с поэтическим искусством). Обратившись к истокам философии, мы обнаружим, что она возникла на богатой почве шаманства, пронизывавшего всю древнегреческую культуру (см. В. А. Андреев. Поэзия мифа и проза истории. – Л., 1990; Э.Р.Доддс. Греки и иррациональное), но растворившегося, насытив своими влияниями, в античном искусстве, философии и политике (политика – изобретение греков, и с одной стороны имеет тесную связь с первобытной демократией, племенным народовластием, присущим ранним индоевропейцам, а с другой – с шаманством, которое в результате десакрализации «уходит», или сублимируется в политику, либо творчество). Уже у первого предфилософа Гесиода в «Теогонии» находим прозрачный шаманский мотив: музы, явившиеся автору на горе Геликон, сообщают ему пророческий дар. А философская поэма Парменида «О природе» повествует о фантастическом путешествии автора «вне людской тропы» в упряжке «многоумных» коней (А. Чанышев. Курс лекций по древней философии. – М., 1981, с. 151). Некоторые шаманистические сентенции можно найти и у Платона, а в неоплатонизме они получили дальнейшее развитие.

      В происхождении философа от традиционного шамана можно убедиться, сравнив особенности этих «профессий», и одновременно призваний, причем само слово «призвание» изначально характеризовало