Заварила ароматный чай. Нашла мягкие вафли, сгущенку и вдоволь объелась.
Бросила взгляд на скучающий телефон и решила, что самое большое разочарование в нем уже было вчера. Куда уж больше?
Собравшись, я уже почти вышла, как вернулась сестра Захара.
– О, привет, а ты все? Поехала?
– Да. Я даже маме с папой не звонила. Решила сначала с вещами разобраться. Не уверена, что смогу все забрать с собой, но и папу звать сюда не буду. Он у меня в этом плане конфликтный.
– Это как?
– Ну, пойдет разбираться и с Захаром, и с его отцом, не дай бог.
– А может, стоило бы? Пусть надерет уши обоим.
Мы смеемся и внезапно замолкаем.
– Он не звонил?
– Нет. Телефон так и молчит. И я решила, что это говорит так же много, как и он говорил мне вчера.
– Я уже говорила, что мне жаль?
– Мне было жаль, но, по сути, он меня потерял, а я осталась в выигрыше. У меня ребенок.
– Так ты расскажешь о малыше потом?
– Да. Но сначала девять месяцев покоя и морского воздуха.
– Я уже тебе завидую.
– Поехали со мной.
– Я обещаю приехать в гости, но вряд ли останусь. Мама сказала, чтобы я начинала работать в фирме отца.
– В смысле твоего?
– Да.
– А ты не хочешь?
– Я понимаю, что у них свои разборки. Но для меня он нас кинул. Вот и весь разговор.
– Понимаю.
– У тебя деньги есть? Может, на самолет надо или что еще?
– Нет, спасибо. Все в порядке. Может быть, с вещами попрошу тебя потом помочь. Не знаю. Или выкину старье.
– С тобой поехать?
– Не стоит.
– Ну ты звони, ладно?
– Конечно. Спасибо за гостеприимство.
– Было бы за что. Ну пока.
– Пока.
Я спускаюсь, как раз когда такси паркуется у многоэтажки. И назвав адрес, нервничаю весь путь.
И я была готова ко всему, что могла бы увидеть.
Но только не встретившую меня… ненависть, что явно читалась на его лице в глазах.
Да как он смеет так смотреть на меня?
Глава 6
Я игнорирую эту ненависть, которая льется патокой мне на голову. Только это скорее лава, пожирающая меня живьем.
– Я за вещами, – все, что мне удается сказать, да и большего не желаю произносить.
– Вовремя. Я уже начал их собирать.
Снимаю обувь и ступаю в спальню, предчувствуя что-то нехорошее. Но как только открываю дверь, передо мной картинка предстает весьма неприятная.
– Что это такое? Что ты сделал?
Оглядываю пол, усыпанный моими вещами и открытые шкафы.
– Собирал твои вещи, Олеся. Думаю, дальше ты справишься сама.
Поворачиваюсь к нему лицом и смотрю в глаза. Я ошиблась, там была не только ненависть.
Боль?
Откуда?
В моих он не увидел ее, когда отправил на аборт?
– Какой же ты мерзкий, – чувствую, как по щеке катится слеза