В июне прошлого года, закрыв все сессии и блестяще отыграв на всех экзаменах, Эля приехала домой на оставшееся лето, чтобы побыть с близкими: с отцом и мачехой, с двойняшками, с бывшими одноклассниками и друзьями, не покинувшими родные места. Не единожды забегала в гости к старушке-няне, которая растила сестер Измайловых с пеленок и ушла на покой, лишь когда младшенькая вступила в пубертат. Но бо́льшую часть Элиного внимания, разумеется, получала сестра. Каждое утро на рассвете Эля с Ниной уезжали к одному из многочисленных окрестных водоемов и загорали, пока солнце в зените не загоняло их в тенек.
– Скучаю по солнцу, – блаженно сощурилась лежащая на пледе Эля.
– Как будто в столице нет солнца, – хмыкнула Нина, наблюдая, как бледная кожа сестры покрывалась розовым загаром.
– Есть, но другое. Пыльное и сухое. А здесь оно пропитано морем, солью и хвоей. Куда завтра? Может, во Вдовье ущелье рванем? Обожаю тамошние водопады.
– Особенно когда тебя напором падающей воды сносит, – подтвердила Нина.
– Под сами водопады можно не лезть.
– Какой тогда смысл туда ехать?
– Из-за радуг. Когда солнечно, их там десятки над водой, как будто сам воздух красками окрашен. Плаваешь и чувствуешь себя…
– Единорогом, – подсказала Нина.
– Точно, – показала большой палец Эля.
Нина привстала на локтях и лукаво поглядела на сестру.
– Хорошо, завтра поедем во Вдовье ущелье. А послезавтра?
– В Акулью бухту?
– А как насчет Тихого озера? – заговорщицки прошептала Нина.
Эля приоткрыла один глаз, чтобы бросить уничижительный взгляд на сестру.
– Нин, прекращай.
– Я серьезно, Эль, почему нет? – вполголоса затараторила Нина, пытаясь отыскать в лице сестры соучастника преступления.
– Потому что, – отмахнулась та, отказываясь объяснять очевидное.
– Ой, хватит быть такой суеверной!