– Лет так дцать назад, когда Бажена только-только харчевню свою открыла, заглянул я к ней в гости. Народу никого, хоть шаром покати. Посидели, поболтали о том о сем. Она и пожаловалась, что грабят их часто, чуть ли не раз в месяц. Я ей и говорю: «Богатства прятать надо! Да там, где никто искать не станет. В курятнике, например. Кому охота в дерьме птичьем копаться?»
Изобретательный кучер громко расхохотался.
– Идейка сработала, дела у нее в гору пошли. Лиходеи все равно захаживали, да только брать-то особо нечего было – все надежно схоронено, ну. С тех пор мне и честь великую оказывают – в курятник этот ночевать задаром пускают.
Ждан и раньше догадывался, что прятать самое ценное нужно в месте неприметном. Желательно, еще и у всех на виду. Тогда успех обеспечен. Но услышать подтверждение собственных мыслей всегда приятно. Внезапно Смеян добавил:
– А, может, и нет здесь ничего. Бажена – баба умная, сто раз могла все перепрятать. Но руки так и так распускать не советую!
Кучер перевернулся на бок и непринужденно захрапел. Следом и на Ждана навалилась дикая усталость: веки будто налились свинцом, а тело придавило к земле будто не тонким куском ткани, а гранитной плитой.
Во сне мальчик вновь очутился в бесконечных коридорах подгорного царства. Путеводное сияние малахита давно угасло. Все, что осталось – непроглядная тьма и ощущение первобытного страха. Ждан хотел отправиться на поиски сестры, исследовать каждый уголок этого проклятого места, но непременно найти родного и любимого человека. Однако каждый маленький шаг заставлял сердце биться чаще и сопровождался диким приступом паники. Не выдержав внезапного напряжения, мальчик бежал сквозь пещеры и коридоры не глядя, в тщетной попытке найти выход. Но раз за разом натыкался лишь на темные закоулки и холодные каменные стены. Казалось, что за ним кто-то гонится. Звуки чужих шагов становились все отчетливей, пока не переросли в непрекращающийся гул. Ждан забился в неприметный угол, зажмурился и изо всех сил сжал собственную голову… отчего сразу же проснулся.
Мокрый, словно полевая мышь, он забился в узкое пространство между двумя ящиками и крупно дрожал: то ли от холода, то ли от страха. Светлело. Видимо, начинался новый день. Курицы недовольно кудахтали. Смеян не спал – сидел в паре аршинов от мальчишки. Увидев, что тот проснулся, медленно приложил палец к губам. Зловещий топот из снов и не думал прекращаться.
Лишь немного отдышавшись, Ждан понял, что слышит звук приближающихся копыт. Будто целая дружина гнала лошадей прямиком к корчме. Видимо, так и было – звук нарастал, словно сошедшая с гор лавина, пока неожиданно не затих. Со стороны входа в избу раздались приглушенные разговоры и бряцание сбруй. Всадники спешились. Скрипнула входная дверь.
Несколько минут было тихо: смолкли птицы, лошади дышали глубоко и размеренно, даже петух придержал свой пробуждающий клич до лучших времен. Внезапно кто-то внутри избы истошно закричал и сразу все пришло в движение.