Кинув рюкзак и респиратор на заднее сиденье, парень порывистыми движениями стал прокручивать ключ в замке зажигания. С третьего раза машина завелась, а вдали показались уже высокие тени, которые сливались в одно большое темное пятно. Молясь, что он сможет выехать невредимым, парень резко вывернул руль и сдал назад. Случайно сбив одного из тех, кто за ним гнался, он резко вдавил педаль газа в пол и поехал как можно скорее.
На улице была темная февральская ночь. Фонари еле светили вдоль трассы, а те, что работали периодически мигали. Не отпуская руль, парень резко выдохнул и опрокинул голову на спинку сиденья. Наконец он мог расслабиться выполнив задание на сегодняшнюю ночь. В планах у него была ночевка в другом городе, поэтому еще несколько часов ему придется ехать до привала. В голове он, как обычно, прокручивал варианты своей возможной сегодняшней смерти, которая чудом за ним снова не пришла. Не то, чтобы он ее ждал, но и жить особо не хотел. Каждый день представлял из себя борьбу за выживание, а ему хотелось просто жить, ходить в магазин за чипсами и газировкой, чтобы вечером сесть за ноутбук и посмотреть какое-нибудь глупое видео.
Проезжая поля, он не обратил на них никакого внимания, потому что в темноте было сложно что-либо рассмотреть, а фонарей становилось все меньше по мере удаления от города. Сегодняшняя вылазка за продуктами и большим количеством дихлофоса представляла собой игровой квест. Говорят, что в недавнем прошлом подобное развлечение было популярным. Он даже его помнит, но на фоне реальности, в которой ему довелось жить, все это кажется чем-то ненастоящим и фальшивым. Воспоминания словно играют с ним злую шутку, показывая на сколько было все хорошо раньше и как же плохо сейчас.
Когда дыхание наконец восстановилось, а сердце билось уже значительно тише, парень наклонился к бардачку у пассажирского сиденья, чтобы достать пару любимых кассет. Обычно они помогали ему не заснуть в дороге, а со сном у него всегда была напряженка. Машина была старой, поэтому магнитола представляла из себя ценнейший раритет, в который необходимо было вставлять диски. Когда-то давно его дедушка любил музыку своей молодости, поэтому сохранилось большое количество дисков, которые он возил везде с собой, боясь потерять хотя бы один.
Темно- каштановые пряди отросших волос падали на глаза, чем раздражали. Давно нужно было постричься, но когда ежедневно ты думаешь о том, как бы тебя не съели, мысли о стрижке воспринимаются, как сюрреализм.
Музыка для парня играла важную роль не только, потому что она ассоциировалась с беззаботным детством, когда дедушка еще был жив, но и потому что помогала ему пережить сложные времена в его жизни. Учитывая внешние обстоятельства, ему было жизненно необходимо за что-то держаться, раз не за кого. Никогда он не был обременен романтическими отношениями, плохими взаимоотношениями с родителями и какими-то психологическими травмами, о которых так любили рассказывать его бывшие одноклассники и однокурсники.
Снова погружаясь в прошлое, он стучал пальцем в такт песне по потрепанному старому рулю и одними губами шептал знакомые и выученные уже давно слова песни. Качая головой в такт, он повернул налево и продолжил ехать по неосвещенной трассе. Только сейчас он обратил внимание на свою руку, которая начала неприятно отзываться болью. Обильно полив ее перекисью и замотав бинтом, лежавшим в бардачке, он продолжил следить за дорогой.
Музыка сменяла друг друга, а песни на диске шли подряд, но удивительным образом, не надоедали. Заслушав этот диск почти до дыр в течение пяти лет, он все равно любил эти песни. Иногда позволял себе остановиться у музыкального магазина и взять диск со старыми песнями. Он давно уже не ходил по магазинам в привычном смысле этого слова. Каждый его выезд представлял из себя русскую рулетку. Возможно он вернется живым, а может быть превратится в корм, а может быть и в что похуже корма.
Спустя несколько часов езды, он увидел, как начало рассветать. День всегда означал то, что на некоторое время можно пожить спокойно без мыслей о смерти. А это было редкостью. Сбавив скорость, он присмотрелся к синей табличке и прочитал “Вишневый”. Нежелание доставать карту и усталость привели его к решению, чтобы он заехал и взял несколько бутылок воды и медикаментов.
Заглушив машину и выключив магнитолу, молодой человек хлопнул дверью. Разминая затекшие в дороге ноги, он выпрямился, глубоко вздохнул и надел респиратор. В этой катастрофе он всегда проклинал то, что соблюдались все времена года. Поэтому зимой приходилось ходить в теплой и малоподвижной куртке. В морозы можно было не бояться даже ночью выходить на улицу, потому что все переулки были пусты. За пять лет после катастрофы он видел только два раза живых обычных людей, и те находились в стадии мутации. В Сибири ему нравилось, и даже очень, потому что было спокойно, но была одна загвоздка – он не любил холод. Постоянно сидеть дома не получалось, потому что нужна была и еда, и отопление постепенно выключалось и сбоило. Система автоотопления давно накрылась и работала неисправно, но в некоторых квартирах все еще было