Инквизитор. Божьим промыслом. Книга 14. Пожары и виселицы. Борис Конофальский

сразу разобрался с ремнями… Длинный накинул на шею… В короткие руку левую пока вставлять не стал, павеза просто висела на длинном ремне, её можно было откинуть при надобности за спину, и тогда обе руки у него были бы свободны. Но чуть задержался у стены, подумал… И сначала спрятал в ножны меч, потом поднял с вбитых в стену крючьев весьма солидный штурмовой топор под две руки. Это было хорошее оружие, в нём был баланс – вроде и увесистый, такой при хорошем попадании и шлем проломить сможет, но и не такой тяжёлый, от которого быстро устанешь. Топор… Он предпочёл бы копьё или даже, быть может, хороший протазан, но за неимением на стенах нужного оружия взял топор. Вышедший наверх за ним Кляйбер, не будь дурак, тоже снял со стены большой щит, но оружие оставил себе своё. Видно, привык к своему новомодному, лёгкому мечу с вычурной гардой.

      – Генерал, – обратился он к Волкову, разбираясь с ремнями щита, – а как будем выбираться? К лошадям пробьёмся?

      Барон осматривал всё вокруг с кислой миной на лице: башни, стены, пристройки, склады… Он и через перила заглянул вниз. Нет, до лошадей добраться возможности у них не было. Уж тогда проще, чтобы не длить муки, стать посреди двора мишенью для арбалетчиков, которые бегают по всем балконам и стенам замка. Но у старого солдата даже в такой, казалось бы, сложной ситуации были мысли как спастись. Опыт есть опыт.

      – Мы подожжём этот крысятник, – ответил генерал кавалеристу тихо, чтобы паж не слышал. – Внизу кучи сена, телеги и большая поленница прямо под лестницей, замки на самом деле, неплохо горят… – он, прикрывшись щитом, ещё раз заглянул с балкона вниз. И продолжил удовлетворённо: – А когда это всё займётся, когда побьём их солдат немного, чтобы легче думалось, тогда и будем решать, как уйти; может, придётся тут покуражиться до темноты и уходить уже с нею… В общем, дел у нас… много. Или же нам нужно протянуть пару ночей, пока сюда не подойдёт Брюнхвальд.

      Говорил он это спокойно и уверенно, и опытный кавалерист и оба его оруженосца слушали его. Они и так почему-то не сомневались в том, что барон что-нибудь придумает, и, как следствие, Кляйбер говорит радостно:

      – Про огонь, господин, вы здорово придумали, подпалим их, а сами запрёмся в башне и пересидим до вечера.

      Башни. Ну да… О них-то генерал и думал. На то они строятся в каждом замке, чтобы там можно было запереться от врага. В общем, теперь план у них был.

      И когда Волков готовился уже двинуться дальше по балкону в сторону восточной стены, паж вдруг начал причитать ещё больше, видно, совсем упал дух у мальчишки, особенно после того, как на балкон один за другим влетали болты и звонко щёлкали при этом о каменную кладку. Виктор был один среди всех без какого-либо доспеха и без щита, и получать страшный снаряд себе в голову или бок ему вовсе не хотелось.

      – Господин барон… Господа… Прошу вас, отпустите меня, я умираю… Я истекаю кровью… Сжа-альтесь… О… Ну, будьте же милосердны, господа-а… Ну господа-а-а…

      Это его нытьё скорее раздражало, чем вызывало жалость. Нет, нет… Никакой жалости к этому