– Вы говорили, что ваше беспамятство может быть великим даром, – снова не согласился Дэмиан.
– Сердце у меня неугомонное, амбиций во мне много, тесно мне здесь.
– А это уже гордыня, – улыбнулся ей Дэмиан.
– Это не гордыня, а факт, – к своему удивлению рассердилась мисс Стил. – Я создана для чего-то большего, чем воспитание детей…
– И почему же вы не идете искать иного счастья?
– Страх… – внезапно проговорила она. – Вот мой порок, вот мой грех, Дэмиан, я боюсь найти правду. Напишут, что нет большего порока чем трусость.
– Напишут?
– Напишут.
Странный разговор. Странная девушка. Опасная девушка, которую он желал, которая, кажется, отвечала ему взаимностью, но никогда не подпускала слишком близко.
Сирилл Кроун редко совершал странные или опрометчивые поступки, однако Сирилл Кроун много времени проводил наедине с собой. При первом его знакомстве с Ларисой Константиновной, он никак не мог понять, зачем она столько пьет. Зачем она столько пьет одна. Тогда ему казалось это странным и, возможно, пугающим. Теперь же, находясь в огромном доме без близких, наполняя бокал красным вином, он понимал свою вечную спутницу.
Нет, он не считал, что топить печаль в алкоголе – верное решение. Он не считал, что это исправит хоть какие-то его проблемы. Но день за днем наполнял бокал, мучаясь тишиной просторных комнат. Этим проявлением характера Сирилл не гордился. Лариса Константиновна весьма четко объяснила ему, что такое зависимость. Лорд Кроун все прекрасно знал, но поделать ничего не мог.
Как бы легко Кириллушка не сходился с людьми, настоящих верных друзей у него не водилось. Просто потому, что нельзя сблизиться с человеком в достаточной мере, когда точно знаешь, что на совместную жизнь вам отмерено не больше трех лет. И это чувство одиночества, беспокойство о судьбе Ларисы Константиновны, которая невесть куда подевалась, страх, что все поймут, что никакой он не лорд, все это изводило и терзало душу.
Впрочем, как было сказано ранее, Сирилл Кроун редко делал опрометчивые поступки, за это в их паре отвечала Лара. Возможно, из-за ее отсутствия, Сириллу пришлось начать чудить самому. Итак, утром отвратительно солнечного дня, когда после выпитого накануне голова болела так, что не хотелось существовать, лорду Кроуну принесли корреспонденцию. Среди привычных приглашений на бал затесалось сразу два письма от семейства Элмвудов.
Дорогой мистер Кроун,
Невероятная честь для нас с дочерью ответить однозначным согласием на ваше приглашение. Сколь странным бы оно не казалось, забота о своих рабочих, признаюсь, видится мне высочайшим проявлением христианской благодетели.
Если Вам не составит труда, не могли бы Вы выслать более подробные детали поездки, а также ее продолжительность.
Искренне ваша,
Миссис Элмвуд
И второе, написанное более интересным почерком:
Любезный