28 марта, воскресенье.
И снова я испытываю легкий трепет при звоне проклятых христианских колоколов – впрочем, каким бы приглушенным ни стал их звук в Родмелле за 500 с лишним лет, я не могу испытывать к ним сильной неприязни. Утро как будто июньское. Камин и июньское утро. Рецензии Дезмонда нет – дамоклов меч. Л. считает, что он завидует. Я так не думаю – подозреваю скорее легкое недоумение. Звонит Квентин. Л. пойдет на чай. Я не пойду. Погружусь в мечты. Вот будет удача, если мне удастся поймать нужную волну! Помню, как читала «Отелло»370 в Эшеме, как сидела там в саду, такая одухотворенная.
Вчера звонил репортер из «New York Times» – сказали ему, что он, если хочет, может полюбоваться домом 52 [Тависток-сквер] снаружи. В 16:30, когда я кипятила чайник, подъехал огромный черный «Daimler»371. Затем в саду появился маленький щеголеватый человек в твидовом пальто. Я дошла до гостиной и увидела, что он стоит и оглядывается. Л. его не заметил. Он был занят в саду с Перси372. Тогда я все поняла. Он стоял с зеленой записной книжкой, оглядывался и что-то записывал. Я пригнулась, чтобы он меня не заметил. Наконец Л. заметил его. «Нет, миссис В. не нужна такая публичность». Я пришла в ярость. Какой-то жук ползет по мне, а прихлопнуть его нельзя. Жук убрал записи. Л. вежливо проводил мужчину обратно к машине, в которой сидела его жена. Хороший же путь они проделали из Лондона – жуки приползают, подкрадываются и делают записи373.
29 марта, понедельник.
Страдания идут своим обычным чередом – с утра сонливость и вялость. И нет ничего, что могло бы меня взбодрить. Вчера я много читала Уайта374 о Селборне и «Лондонского шпиона»375. Очень холодная ночь. Нет, вряд ли это стоит записывать. Вчера мужчина в пальто делал заметки в поле, а потом кто-то стучал в дверь. Я сидела тихо. Л. был в Чарльстоне. Джулиан, по его словам, очень подавлен. Сегодня Этель Смит пишет, что прочла «Годы», но не будет комментировать, пока не прочтет еще раз. Полагаю, ей не понравилось. Что ж, она заглянет в среду. Нет. Моя стратегия – залечь на дно и не приглашать гостей до конца лета, хорошо устроиться, как медведь в берлоге. Мередит – влиятельный писатель; что будет, если противопоставить ему Генри Джеймса? Своего