Яна крутила головой, пытаясь сразу охватить все. Вид был ужасен: со стен свисали края старых обоев, заляпанные окна, мусор на полу.
– Это мелочи, – подумала она. – Все можно вымыть, обои переклеить. Сколько вы хотите за эту квартиру?
– Поехали, поговорим.
– Куда?
– Ко мне.
– Я с вами спать не буду!
– Поговорить, сказал.
Отступать было поздно, все зашло слишком далеко.
– Поехали, – вздохнув, произнесла девушка.
Они ехали по ночной Москве недолго, минут двадцать. В красивом, современном районе затормозили во дворе многоквартирного дома.
– Вы здесь живете? – Удивилась Яна.
– Да. На восьмом этаже, вон окна. – Котлубай махнул в сторону фасада. – Выходи.
Кроме Яны и хозяина, из машины вышел только один человек, видимо, телохранитель. Таким составом они поднялись на лифте, но в квартиру вошли только Яна и Котлубай.
– Да не трясись ты! Уйдешь, как только захочешь, в любой момент! – Заметив состояние девушки, сказал он.
Квартира была обычная, двухкомнатная, но красиво оформленная, уютная. Такое милое гнездышко никак не вязалось с криминальным хозяином (а Яна не сомневалась, что Котлубай занимался чем-то противозаконным).
– Вы, что здесь живете? – Удивилась девушка.
– Не нравится?
– Наоборот, красиво и со вкусом. Но я думала, что вы живете где-нибудь в особняке, или, хотя бы, в своем доме…
– Кофе хочешь?
– Чаю бы. Но все же, давайте договоримся о цене.
– Ты мне нравишься.
– И что?
– Будешь моей любовницей, предоставлю льготы.
– Да, что вы себе позволяете!!! Хам! Никогда, слышишь, никогда этого не будет!
– Очень хорошо.
– Что хорошо? – не поняла Яна.
– Мы уже на ты. Если так и дальше пойдет, утром проснемся в одной кровати, с арендой в тридцать тысяч.
– Пошел ты на … – Яна указала точный адрес, куда должен отправиться Котлубай.
В порыве справедливого гнева, она встала с дивана, и, тряхнув своим ирокезом, решительно пошла к двери. Молчание хозяина удивило ее.
– Что он молчит-то? – Подумала Яна и оглянулась.
Котлубай сидел в той же позе и смотрел на уходящую девушку. Его взгляд был устремлен на нее. Он молчал, но его глаза говорили о многом: о тоске и одиночестве.
Яна открыла входную дверь, вышла за порог, захлопнула дверь и вспомнила, что завтра ее будут