Прямо перед толпой в той же позе, что и вчера ночью, сидел сухой старик со шрамом на лице. Молчание начало удручать, и Диего, приложив руку к груди, неловко поклонился. Старик поднял руку, и из группы людей вышли несколько подростков, все еще держа в руках обглоданные початки. Один из них вдруг резко ударил Диего кукурузиной в грудь, и мальчик замер, подняв по непонятной для него самого причине обе руки вверх.
Как долго Диего стоял в такой позе, неизвестно. Очнулся он от того, что кто-то осторожно тронул его за плечо. Это двое пацанов задиристого вида, черные от загара, боком подошли к Диего и начали что-то лопотать на своем языке. Диего глупо улыбался – не хотелось ему черт знает где получить по голове от черт знает кого. Один из аборигенов вдруг ткнул Диего в грудь, прямо в майку с надписью «Гранада Скул, Буэнос-Айрес», и спросил: «Аргентина?» Диего только кивнул головой, оставаясь где-то далеко. «Фут-бол?» – тихо продолжил мелкий незнакомый друг. Диего опять кивнул, осознавая, что волшебное слово «футбол», пожалуй, единственное средство, способное перевести вражду в дружбу. Другой из местных тоже улыбнулся беззубым ртом, дружески толкнул его плечом и, достав из-за спины небольшой черный и круглый предмет, бросил его Гонзалесу под ноги. Толпа мальчишек вокруг поляны одобрительно загалдела, замахала руками, захлопала в ладоши. Затем из кустов на поляну вывалилась детвора в возрасте от четырех до десяти лет и окружила Диего.
Игра началась как-то сама собой. После того как мальчишки высыпали на поляну, галдя, толкаясь и махая руками, они, почти не договариваясь, разбились на две группы. В одну из них подтолкнули Диего. Тут же установили ворота – из кокосов, которые мало отличались от этого странного, черного кругляша под ногами. Диего отдался игре с первого прикосновения к мячу. Вот бы видели его сейчас одноклассники! Он так устал от их постоянных насмешек над его полнотой, кривыми ногами, медлительностью, неумением делать разные финты с мячом. А уж как он старался: проводил целые часы в своей комнате, пытаясь овладеть техникой – ничего не получалось. Поэтому ему всегда доставались или позиция второстепенного защитника, или скамейка запасных, не более. Но куда же подевалась вся его неуклюжесть сейчас?! Он чувствовал себя ловким, почти резиновым, ощущал себя так, будто может с этим мячом все! И мяч сам будто прилипал к его ногам. Не помня себя от счастья, Диего летал