А что до немцев, так я так скажу: у них даже конвой без оружия был, сам видел. Я после войны из деревни приехал, в школе ФЗО на каменщика учился. Немцы не в Панькине жили, а в старой церкви, которая нынче под склад используется. Немцев в Панькине в столовую кормить водили. И нас там же. Так их, сволочей, кормили лучше, чем нас. Нам только мороженую картошку давали, хлеб с опилками, суп на костях варили, а им и рисовую кашу, и белый хлеб с маслом, и мясо каждый день. Вначале их кормили, а потом нас. Мы порой на морозе ждали, пока фрицы пожрут да посуду после них перемоют.
Но мы ничего, пленных не трогали, даже не дразнили. Нам мастера сразу сказали: мол, они военнопленные, их трогать нельзя. Тронете – сами как фашисты будете. А коли фашисты, так возвращайтесь обратно, нечего вам в образцовой школе ФЗО делать. А то и под суд пойдете, за негуманное обращение с военнопленными. Во как! Однажды только не выдержали, да и то фрицы тут ни при чем. Как-то раз мы пришли на обед, так повара нам в немытую посуду, что после немцев, еду наложили.
– И что потом? – полюбопытствовал Митька.
– А что потом? У меня батя на фронте погиб, у большинства пацанов тоже. Из моих дружков мало у кого отцы с фронта вернулись. Но я хотя бы знал, что мой погиб, а у кого без вести пропал, им каково? И чтобы мы после немцев, из их грязной посуды жрать стали? Да мы раздачу мисками закидали, а потом заявили, что есть не станем.
Вот теперь стало любопытно и мне.
– И как, последствия были? – поинтересовался я.
Если верить перестроечным газетам, такое могли счесть бунтом против власти.
– А какие последствия? – хмыкнул дядя Федя. – Начальство из горкома приехало. Разобрались и приказ отдали: сначала «фабзайцев» кормить, а уже потом фрицев. Вот и все. А фрицы работали хорошо. Вон целый квартал отстроили, стоят их дома как новенькие, а уже тридцать лет прошло.
Я мысленно вздохнул. Тот самый «немецкий» квартал стоит до сих пор, спустя восемьдесят лет, только стены облупились. Но здесь уже немцы ни при чем, от нынешних хозяев зависит.
– А знаете, отчего Панькино так прозвали? – задал риторический вопрос дядя Федя. – В двадцатые, как гражданская война закончилась, жили тут братья Панькины. Бандиты они были страшные, долго их чекисты ловили, но наконец поймали и расстреляли. Вот в их честь деревню и назвали Панькино. Алексей, слышал? – хохотнул дядя Федя. – Бандиты людей грабили, а в их честь деревню назвали. Почему так?
Братья Панькины действительно были бандитами. Только деревня Панькино никакого отношения к братьям-разбойникам не имеет. Читал я в свое время и про Панькиных, и про название деревни.
– Панькино еще за сто лет до братьев существовало, – отозвался я. – А название она получила тоже из-за бандитов, только из-за других.
– Да ну, Алексей, не свисти, – недоверчиво сказал дядя Федя. – Мне о братьях один старикан рассказывал, он еще говорил: дескать, были они как благородные разбойники, вроде этого… как там его?
– Робин Гуда! –