– Но я так просто не сдамся. Чёрт с ним, с дипломом! Скука жуткая, а жизнь мчится мимо, – наша «девушка» отхлебнула бренди и с оттенком превосходства сообщила, – есть другие пьедесталы… и защитники… Когда-нибудь и передо мной кое-кто попляшет!
– Если бы к постели добавить любовь, – гнула я свою линию. – Как без неё? Мы не кролики…
– А для меня это одно и тоже: тащит в постель, значит любит. Всё просто. Вы, серые мышки, оставьте вашу возвышенную любовь себе, умненьким. Страдайте, топитесь, бросайтесь под поезда. Станете Крупской в лучшем случае.
– Кто такая? – выпучила я глазки.
– Не подкалывай. Всё равно мечтать мужики будут о таких, как я. И любить будут! А тебе будут рассказывать об этой любви и плакать в жилетку, если брошу.
– Мужики? Верю. Те, которые с куриными мозгами и большими плечами.
Тогда я довела Риту до белого каления. Спорить с ней было бессмысленно, зато все посмеялись от души.
– Да у тебя и парня нет, а то я бы сразу доказала, кто прав, – допив остатки принесённого ею коньяка, заявила Рита.
Девчонки не дали меня в обиду. Игорьку икнулось. Тут же заключили пари на ближайшую дискотеку. Я готовилась стать посмешищем, но Игорёк, умница, не подвёл и потряс своей верностью неимоверно. Зато запрыгал на задних лапках Олин вздыхатель, стоило Рите только подойти. Рита частично была удовлетворена, как, кстати, и Оля, которой давно надоела внутренняя пустота в прекрасной оболочке поклонника.
– А как вздыхал! – смеялась она. – Казалось, сейчас умрёт от любви. А ты, Женя, берегись: Рита затаила злобу. Знаешь, она в чём-то права. Любовь, как и счастье, «просто бывает разного роста», помнишь стихи? И что все так на неё взъелись? И на себя посмотреть не грех. Почему ты не влюбляешься в Игорька? Тоже ищешь не только ум, но и фактуру.
Она читала мои мысли…
– А ты динамишь «одноклеточного» с одной извилиной.
– Жень, не называй его так. Я понимаю, в запале ты и покрепче можешь припечатать, но это некрасиво… понимаешь? Задевает и меня. Есть люди гораздо умнее тебя: кто тогда для них ты?
Так моя тихая бесконфликтная подружка преподнесла мне первый урок тактичности. Я-то знала, что моя самоуверенность была просто прикрытием, защитой в борьбе с комплексами, но не слишком ли далеко я зашла ради красного словца? С Ритой я переборщила, выставив полной дурой. Оля тысячу раз права. Ещё чуть-чуть, и я буду походить на тех, кто возвышается, унижая других. «Так вот, шалун мой, Ку, пора взрослеть!» – сказала я сама себе.
Моё подсознание, внутренний голос, выскочка, одним словом кураж, живущий сам по себе, был совершенно не подконтролен разуму. Выражение «язык мой – враг мой» полностью относится к нему. Но, если честно, его неистощимая энергия питала и поддерживала меня в трудные минуты. Пришла пора обуздать насмешника. Знала, не послушается: свобода слова! Мой кураж привык никого не щадить, особенно