Но это было скорее исключением из правил. Большинство приютских до четырнадцати лет понятия не имели о грамоте. Лишь за два года до выпуска старших обучали основам: чтоб могли читать по слогам, считать до полусотни и ставить вместо крестика подпись. Для прислуги этого было достаточно.
А нас, малышню, только шпыняли. Но сбежал я не из-за этого. Во мне проснулся темный дар, которым я не умел управлять.
Для попечителя же страшнее блуда и двенадцати смертных пороков была лишь темная магия. К слову, он и светлую тоже не жаловал. Одним словом, был исключительно толерантен и чародеев обоих мастей ненавидел одинаково. Узнай глава приюта о моем даре – нашел бы способ, как меня прикончить. На костре ли инквизиции или в застенках – это уж как получится. Но то, что прикончит – я не сомневался. Настоятель был одержим борьбой с магиками. Поговаривают, что когда-то его семья погибла из-за какого-то волшебника, и теперь он был фанатично одержим местью.
Так что я не стал дожидаться вендетты и слинял. Не сказать, что на улице жилось многим лучше. Холода было столько же, драк – даже больше. Но и еды тоже. Благодаря дару, который подчинялся мне все лучше, добыть еду становилось все проще.
А одним снежным утром, аккурат перед изломом зимы, я попался мастеру на глаза. Думаю, маг прошел бы мимо, но заметил, что я, прося подаяния, могу еще и ловко срезать кошельки. Да не ножом, а темной магией. И он подобрал меня.
Вместе мы скитались по городам и весям империи, перенимая опыт и стараясь не сдохнуть. Чернокнижник был уже немолод и знал, что можно, а что нельзя и как можно, когда нельзя. Но все же даже с таким опытом частенько мы едва уносили ноги.
А один раз – не сумели. Попали. Каратели. Из арбалета в спину мастера. Болт прошил сердце сразу и на вылет. Так что никакое заклинание не исцелило бы.
Я тогда утащил мертвое тело на себе. И похоронил… Тогда, помнится, падал первый снег. А сейчас точно так же в воздухе белело. Только от опадавшего цвета вишни, которая торчала из-за низенького забора палисадника, мимо которого я шел. Глаза начали слипаться: от жаркого весеннего солнца разморило, и хотелось прикорнуть.
Я знал, что если хочу выжить, недостаточно лишь быть бодрым, ловким и смелым. Надо еще при этом не зевать! А последнего так хотелось, аж челюсти сводило. Но я держался сам и держал под контролем всю