Но Эйма уставилась на то, как и без того чистая посуда перекочевывает из одного большого таза с водой в другой, затем в третий, а затем в четвертый, а потом и в пятый, после чего ее старательно натирают полотенцами.
– Что вы делаете?
– Моем посуду, – еще более холодно ответила Арсала, будто ей задали самый глупый в мире вопрос.
– Разве для этого нужно столько воды?
– Это хрусталь, он требует особого отношения! – нравоучительным тоном сказала распорядительница, чуть закатив глаза.
Наверное глупо было говорить об экономии, если сама минуту назад просила воду для себя, но все же Эйма набралась храбрости. Ведь она старалась – действительно старалась! – ограничивать себя. Половина цветов, которые она привезла с собой, засохли, потому что она перестала их поливать, другую половину она отправила назад в надежде, что их еще можно спасти, но часть все равно погибнет по дороге… Один единственный цветок она оставила себе – расцветший куст прекрасных, синих эверсов, с которым она не смогла расстаться.
– Мне кажется, хрусталь сейчас не самое главное… – проговорила она чуть менее уверенно, чем ей бы хотелось.
– Мы чистим весь хрусталь в доме в начале каждого месяца, это распоряжение госпожи Левори! – это прозвучало так надменно, почти грубо, что Эйме потребовалось некоторое время, чтобы собраться духом.
На нее, оставив свои дела, смотрели слуги – с недоверием, даже с презрением, она не ловила ни одного доброго взгляда, и выстоять под этим молчаливым натиском было сложно.
– Мне кажется, в этом месяце можно обойтись без чистки хрусталя.
Брови Арсалы поползли вверх, но Эйма изо всех сил пыталась держаться и не отвести взгляд, хотя выглядела, должно быть, как дрожащий цыпленок, бросающий вызов лисе.
– Я спрошу у госпожи Левори, – после паузы ответила распорядительница.
– В этом нет надобности, – откликнулась Эйма, решившись идти до конца, раз уж начала. – Я пара вашего Верховного и теперь я…
– А у вас есть метка? – бесцеремонно перебила та девушка, которой Арсала поручила принести воды.
Это был окончательный переход границ дозволенного, и рука Эймы было дернулась к плечу, где все еще горел оставленный Уланом несколько часов назад знак.
Все с жадностью ждали ответа… А Эйма вдруг подумала о том, что Левори любят и служат ей и без всякой метки. Она обвела взглядом слуг, замерших в ожидании, и отчетливо поняла, что ей хочется, чтобы эти люди относились к ней хорошо вовсе не за ее статус! Хочется заслужить их искреннее доверие.
Эйма опустила глаза и отступила обратно к двери.
– Мне, пожалуй, не нужно воды. Я пойду к себе, – произнесла она и вышла из кухни.
Часть 4
– Он сказал, что я должна уехать через два дня, – прошептала Левори. – Сказал, что обеспечит меня всем…