Тем временем к Кафе приближалась более сильная эскадра во главе с Гассан-Газы-пашой. Они намеревались высадить в Кафе немалый десант, напрямую занявшись присоединением Крыма к Порте. Гасан-Газы послал русскому сераскиру ультиматум, запрещавший русскому флоту ходить возле крымских берегов. В противном случае турки обещали топить русские суда. Суворов ответил резко и воинственно, запретив туркам сходить на берег даже для пополнения запасов питьевой воды. Турецкая армада не решилась на десант и вскоре удалилась в Босфор. Решительность Суворова сераскиры Блистательной Порты знали…
Вскоре турецкий флот вернулся к берегам Крыма. Сотня кораблей встала на якоря в кафской бухте. В письме Суворову паши просили указать место, где можно было бы взять пресную воду. Суворов ответил резким отказом, воспользовавшись известием о чумной эпидемии в Турции. Суворов объявил в Крыму карантин – и не позволил ни одному турку сойти на берег, хотя у тех было немало самых разнообразных предлогов. Помня о сильном турецком десанте, Суворов привёл в боевой порядок укрепления. Русские войска демонстрировали туркам готовность дать отпор любой вылазке. И вторично турецкая армада отступила к Стамбулу.
Шагин-Гирей не внушал русским дипломатам серьёзного уважения. Было ясно, что это временный и зависимый союзник. Не раз презрительно отзывался о политических способностях Шагин-Гирея Потёмкин. Переселение христиан из Крыма в пределы Российской империи было первым шагом России против Шагин-Гирея, на перспективу аннексии Крыма. Эту операцию безупречно провёл Суворов. Местные христиане – в основном греки и армяне – занимались в Крыму торговлей и ремёслами, принося в казну Шагин-Гирея львиную долю доходов. Хан протестовал, но Суворов неумолимо выполнял волю Петербурга. Армян и греков переселяли в Приазовье. Греческое и армянское духовенство поддерживало эту операцию. Суворову помогали митрополит Игнатий и армянский архимандрит. И снова Суворов учит офицеров действовать убеждением, держать войска в строгом повиновении, избегая мародёрства. Среди переселённых греков и армян – даже тех, кто не хотел покидать крымских берегов, – остались уважительные воспоминания о Суворове. Самой многочисленной колонией переселенцев были армяне – около тринадцати тысяч человек. Это они обосновались в Приазовье, где был основан армянский городок Нахичевань, ныне вошедший в границы Ростова-на-Дону.
В знак протеста Шагин-Гирей со свитой покинул Бахчисарай. В переписке с Потёмкиным Суворов уже предлагал заменить Шагин-Гирея на Казы-Гирея – его «закубанского» брата. Высказал Суворов и мысль, которая наверняка уже родилась и в сознании Потёмкина: о целесообразности присоединения Крыма к России. «Бесчисленные полезности таковая перемена при Божием благословении принесёт».
Выполняя деликатную крымскую миссию, Суворов находился в непосредственном